К югу от границы, на запад от солнца

Похоже, он уловил в моем голосе жесткие нотки:

– Понятия не имею. Но я ее там видел. Собственно, и сказать-то особенно нечего. Может, это и не она была.

Он попросил у бармена еще стаканчик «Дикой индейки» со льдом. Я потягивал коктейль «буравчик».

– Как это нечего? Нет, давай рассказывай.

– Чего рассказывать-то? – озадаченно проговорил одноклассник. – Знаешь, иногда бывает, не поймешь – было что или не было. Странное такое чувство. Кажется, видишь сон, а вроде все как наяву. Будто на самом деле происходит, но почему-то какое-то ненастоящее. Даже не знаю, как объяснить.

– Но ты на самом деле ее видел?

– Видел, – сказал он.

– Тогда рассказывай.

Он с обреченным видом кивнул и приложился к стакану с «Дикой индейкой», который перед ним поставил бармен.

– В Тоёхаси моя младшая сестра живет. Меня послали в командировку в Нагою. В пятницу я покончил с делами и решил заглянуть к ней на денек, переночевать. Там и наткнулся на Идзуми. Подхожу к дому, где живет сестра, захожу в лифт, а там – она. Надо же, как на Идзуми Охару похожа, подумал я. Да нет, откуда ей тут взяться? Как она могла оказаться в Тоёхаси, в лифте дома моей сестры? Да и лицо вроде не ее, другое какое-то. Сам не пойму, почему я сразу врубился, что это она. Интуиция, что ли?

– Так это была она или нет?

Он кивнул.

– Оказалось, живет на одном этаже с сестрой. Мы вместе вышли из лифта, и тут выяснилось, что в коридоре нам тоже по пути. За пару дверей до сестриной квартиры она зашла к себе. Меня разбирало любопытство, и я специально посмотрел, что написано на ее двери. «Охара».

– Она внимание на тебя обратила?

Он покачал головой:

– Мы хоть из одного класса, но близко не общались. А потом, я ведь двадцать кило прибавил. Не узнала, наверное.

– Но это правда была Идзуми? Ведь Охара – распространенная фамилия. Может, просто похожа?

– Я тоже так подумал и спросил сестру: «Что это за Охара у вас живет?» Она мне список жильцов показала. Знаешь, в некоторых домах составляют такие списки, чтобы деньги собирать на покраску стен или еще на что-нибудь. Там все жильцы переписаны. Гляжу – и, пожалуйста, написано: Охара Идзуми. Причем «Идзуми» – не иероглифами, а катаканой[13]. Не часто встречаются такие сочетания, когда фамилия – иероглифами, а имя – катаканой.

– Выходит, не замужем?

– Сестра об этом ничего не знает, – сказал он. – Идзуми в их доме считают темной лошадкой. С ней там никто не общается. Говорят: встретишь в коридоре, поздороваешься, а она не отвечает. Звонишь в дверь по какому-нибудь делу – не открывает, хоть и дома. Понятное дело, соседи ее не любят.

– Ну, значит, это не она, – рассмеялся я, качая головой. – Идзуми совсем не такая. Она приветливая, всегда улыбалась.

– Ладно. Не она так не она. Значит, имя и фамилия одинаковые. Давай о чем-нибудь другом. Сменим тему.

– А эта Идзуми Охара одна живет?

– Похоже на то. Никто не видел, чтобы к ней мужики ходили. На что она живет, одному богу известно. Тайна, покрытая мраком.

– Ну а ты что думаешь?

– О чем?

– О ней. Об этой Идзуми Охара, которая то ли однофамилица, то ли нет. Вот увидел ее и что подумал? Как хоть она выгладит?

Мой одноклассник подумал и сказал:

– Да нормально выглядит.

– Нормально – это как?

Он повертел в руках стакан с виски, нарушив спокойствие кубиков льда.

– Ну, конечно, постарела немного. Куда денешься? Тридцать шесть. Как и нам с тобой. Обмен веществ замедляется, вес прибавляется. Не школа ведь уже.

– Это понятно, – отозвался я.

– Давай бросим этот разговор, а? Обознался я, скорее всего. Это вовсе не она была.

Я вздохнул и, положив руки на стойку, посмотрел на него.

– Слушай! Я хочу знать. Мне это нужно. Перед самым окончанием школы мы с Идзуми расстались. Страшно некрасиво все вышло. Я сделал подлость, обидел ее… С тех пор ничего о ней не слышал. Понятия не имел, где она, чем занимается. Это для меня как заноза в груди. Поэтому я хочу, чтобы ты рассказал все, как было, не приукрашивая. Так это была Идзуми?

Он кивнул:

– Ну, раз такие дела… Она. Можешь не сомневаться. Хотя, может, и зря я тебе это говорю.

– Как она? Только честно.

– Хочу, чтобы ты понял одну вещь, – сказал он после короткой паузы. – Мы же из одного класса, и я все время думал, что она – очень привлекательная девчонка. Классная. И характер, и вообще… внешность. Не красавица, но очень обаятельная. От таких сердце начинает биться чаще. Правильно?

Я тряхнул головой в знак согласия.

– Значит, хочешь честно?

– Ну говори же.

– Боюсь, тебе это не очень понравится…

– Не имеет значения. Я хочу знать правду.

Он снова хлебнул виски.

– Я тебе завидовал. Завидовал, что ты всегда с ней. Хотелось, чтобы у меня была такая девчонка. Что уж теперь скрывать. Ее лицо всегда у меня перед глазами. Намертво в памяти отпечаталось. Поэтому, когда мы столкнулись в лифте, я сразу ее узнал, хоть и восемнадцать лет прошло. То есть я хочу сказать: какой мне смысл гадости про нее говорить? Я в шоке был, когда ее увидел. Поверить не мог. Короче, привлекательной ее больше не назовешь.

Я прикусил губу.

– Что ты имеешь в виду?

– Ее дети боятся. Дети, которые в их доме живут.