Как жить и властвовать

Можно было бы увидеть в этой притче достаточно знаков, свидетельствующих о том, что слон – это метафора царя (например, его облачают в пурпур – атрибут царской власти). Но у Ибн-аль-Джавзи и в мыслях не было зашифровывать содержание притчи. Он прямо говорит, что притча – о том, «как властелин утруждает себя ради отдыха других».

Людская неблагодарность и гарантированное адское пламя

У властелина очень мало надежд на то, что подданные оценят его труды по заслугам. Он должен исходить из противоположного, а именно – из того, что «в природе простонародья зависть к владыкам» [794]. И пусть подданные спорят, ссорятся, соперничают друг с другом – их всех объединяет ненависть к властелину. Всё тот же Ибн-аль-Джавзи сравнивает подданных с собаками, которые грызутся между собой, но, завидев волка, вместе бросаются на него. Естественна и ненависть подданных ко всем институтам власти – войску, сборщикам податей и т. д. Ведь все, кто к власти имеет отношение, не могут обойтись без того, чтобы не унижать и не притеснять простонародье [795]. В одной из ситуаций, описанных в «Сокровище владык», рассматривается в ходе обсуждения такая возможность: вооружить часть подданных для того, чтобы подавить другую часть, восставшую против правителя. Этот вариант со всей категоричностью отвергается. Ненависть подданных настолько велика, что только страх смерти останавливает их перед тем, чтобы поднять против властелина меч. И если им вручить этот меч и разрешить вынуть его из ножен, то они обратят его против властвующих, а не против указанного им противника [796].

Властелин, естественно, знает обо всём этом. Но он вынужден – опять-таки из-за опасения перед восстанием неблагодарной черни – подлаживаться к подданным.

Как царь воду безумия вынужден был испить

Рассказывают, что одному царю астрологи с тревогой сообщили: «Наша наука предупреждает нас, что тот, кто в будущем году выпьет свежей воды, помешается умом. Так пусть владыка соблаговолит повелеть, чтобы собрали и сберегли в этом году воды для него и для его приближённых, чтобы в будущем году свежей воды для питья не употреблять». Он приказал так сделать, и в хранилищах собрали достаточное количество воды.

Наступил новый год, пошли дожди. Простонародье пило новую воду, а властелин с придворными – старую. Подданные были поражены безумием, а правитель со своими придворными сохранял трезвомыслие. Но люди, изменившись сами, посчитали, что властелин стал какой-то «не такой», переменился, стал непривычным. Пошли в царстве разговоры: «Помешались умом властелин и его приближённые. Надо свергнуть его и установить правителем над нами кого-то из нас, такого же разумного, как мы!»

Делегация простонародья отправилась к властелину, и ему было сказано: «Изменился ты, и порча постигла твоё управление. Мы хотим свергнуть тебя и заменить кем-то из нас». Тогда разумный властелин понял, в чём дело, и сказал им: «О люди, я уразумел свою вину и принимаю ваш упрёк». Он немедля выпил свежей воды и стал таким же, как они. А те воскликнули с радостью: «Как прекрасно, что наш властелин стал прежним!» И стали они безмерно восхвалять его и благодарить [797].

* * *

Властелин, если несколько упрощённо представить его ситуацию, оказывается между молотом и наковальней. С одной стороны, «наковальня» – подданные, которыми сложно управлять, сочетая реальные задачи осуществления их блага, часто вопреки им самим, с необходимостью к ним приспосабливаться. С другой – «молот», Аллах, перед которым властелин несёт ответственность за порученных ему «пасомых» (вспомним подраздел «Беречься Божьего гнева»). От подданных он не должен ждать награды. Но и от Аллаха награду получить трудно, скорее невозможно.

Исламский духовный фонд содержит в себе большое количество положений, смысл которых сводится к тому, что справедливый властелин достоин посмертной награды – Рая, а несправедливому грозит обязательное наказание – адское Пламя. Вот два хадиса Пророка. «Нет такого правителя, который в Судный день не предстал бы перед Судиёй со связанными руками. Спасёт его собственная справедливость, погубит его собственная несправедливость» [798]. «Нет такого мужа, коему было поручено управлять хоть десятком человек, чтобы не предстал он перед Судиёй в Судный день с руками, скованными на шее. Если он творил добрые дела, то распадутся его оковы. Но если он совершал злые дела, то добавятся к старым оковам новые» [799].

Этот принцип воспринимается как достаточно логичный и легко объяснимый: всякому человеку воздаёт Господь по делам его, и властелин здесь не исключение, скорее особый случай – к нему у Аллаха повышенные требования.