Камер-юнкер

Она снова навалилась сверху, придавливая к земле, и выдернула из-за голенища сапога что-то вроде кортика. На то, чтобы срезать пропитанный кровью рукав кителя, у нее ушло всего несколько мгновений. Потом Нелли залезла в подсумок, зубами разорвала пакет с бинтом и принялась перевязывать простреленное плечо, шепча что-то себе под нос — похоже, не на русском.

Тоже выложилась в ноль, и на полноценное плетение Дара уже не хватало. Но и странный заговор подействовал — рука все еще пульсировала болью, зато я снова мог хоть как-то двигаться, и даже шум в ушах понемногу стихал.

— Держи. — Нелли расстегнула кобуру на боку и протянула мне “наган” рукоятью вперед. — Хоть так повоюешь.

Хоть так… Я превратился в однорукого и справиться с тяжелой Судаевской винтовкой сейчас бы точно не смог. Родовой Дар с Источником и не думали помогать, сил едва хватило подняться на ноги — но все же дело пора было заканчивать.

Впрочем, сражаться уже оказалось, в общем, и не с кем. Только во дворе усадьбы еще хлопали выстрелы, но уже как-то неуверенно. Крепость Орлова почти пала, и даже грозный панцер затих. Андрей Георгиевич, конечно же, не смог дотянуться до него боевыми заклятиями — зато подхватил Даром кстати подвернувшуюся железку. Огромную и ржавую — то ли что-то строительное, то ли невесть откуда взявшийся кусок рельсы — и вогнал его прямо в пулеметную щель. С такой силой, что, похоже, пробил панцер насквозь зацепил даже мотор — машина так и осталась стоять на выезде из ворот.

Сам Андрей Георгиевич сидел рядом с поверженным врагом, привалившись спиной к броне и закрыв глаза. Китель на его левом боку насквозь пропитался кровью, а рука выглядела так, будто ее только что достали из мясорубки. Я уже подумал было, что старик мертв, но когда мы с Нелли подошли ближе, он вдруг зашевелился.

— Осторожно! — Я бросился вперед. — Вы…

— Ничего, ничего… Жить буду. Поскриплю еще. — Андрей Георгиевич с кряхтением уселся ровно и даже попытался выдавить что-то вроде улыбки. — Только дальше сам, Сашка, ладно? А я пока тут… посижу.

Несколько слов стоили ему остатков сил. Андрей Георгиевич снова закрыл глаза и уронил голову на грудь. Я огляделся по сторонам, отыскивая среди уцелевших Одаренных — своей магии едва хватало переставлять ноги.

— Перевяжите его, — скомандовал я пересохшими губами. — И чтобы живой остался, отвечаете головой. Остальные — за мной.

Дальше сам. Мимо панцера, через сломанные ворота и во двор, где стрельба уже окончательно стихла. К усадьбе, из окон которой струился черный дым. Но дело было не в некстати залетевшей гранате, да и снаряды с “Бисмарка” лишь разнесли башенки и верхний этаж, на котором сидели стрелки. Нет, усадьбу подожгли магией — и не снаружи, а изнутри, всю разом, заставив вспыхнуть даже то, что гореть не должно. Орлов оставил поле боя, напоследок решив замести следы. Избавиться от чертежей, документов записей, каких-нибудь образцов — всего, что указало бы на вину заговорищиков.

И этого допустить было ну никак нельзя. Простреленное плечо взвыло болью, когда я поднял обе руки, будто обнимая разом всю горящую усадьбу — и потянул на себя. Дар со стоном зашевелился где-то внутри, огрызнулся, но приказ все-таки выполнил: языки пламени медленно выползали наружу из окон и гасли, один за одним.

В глазах уже темнело, и если бы Нелли не подставила плечо, я бы, наверное свалился — но не перестал тянуть. Бесконечно долго, пока пожар внутри не погас. И теперь оставалось только дождаться деда. Или Багратиона, или гвардейцев, или кочегаров с “Бисмарка” — да хоть черта лысого, лишь бы он…

— Гляди-ка — справился. Все потушил, молодец… Только дальше-то что? — раздался откуда-то сверху насмешливый голос. — Дурак ты, Горчаков. Ой дура-а-ак…

Глава 33

Орлов стоял на балконе над центральным входом. Не скрываясь — бояться ему было, похоже, некого и нечего. Судя по редким выстрелам вдалеке, мои бойцы только заканчивали в Роще. Многие остались лежать на берегу или среди домов, и до усадьбы со мной добралась от силы треть. Меньше сорока человек — измотанных, раненых, а то и вовсе оставшихся без патронов.

На матерого Одаренного, главу рода — явно маловато.

Орлов, похоже, тоже уже успел оценить и расклад сил, и посчитать стволы, и наверняка даже прощупать мой растаявший резерв. Поэтому и разглядывал поредевшее воинство во дворе то ли с презрением, то ли с каким-то отстраненным интересом, улыбаясь во всю пасть — знал, что взять его нам, можно сказать, нечем. И даже погасшее внутри усадьбы пламя вряд ли так уж сильно спутало ему карты.

— Сдавайтесь, ваше сиятельство, — проговорил я. — В Зеленой Роще мои люди. Бежать вам некуда.

Простреленная рука отчаянно ныла и едва двигалась, но я все-таки заставил себя залезть в карман и нащупать онемевшими пальцами “глушилку”. Мой последний и единственный козырь.

Не туз, конечно, не король и не дама. Так, десятка, если повезет — но все-таки лучше, чем ничего.

— Может, и некуда. — Орлов пожал плечами. — Но дело в том, друг мной, что бежать здесь нужно не мне.