Каторга

  — Расскажу, Дед, я уверен. А откуда я знаю, Дед, я тебе не скажу. Такие вещи знают не откуда-нибудь, а знают вообще. Вот ты, когда выходишь по утрам из барака, ведь знаешь, что вокруг все дерьмо?

  — Конечно, Умник, а что?

  — А откуда ты знаешь, что это дерьмо?

  — Как так? Дерьмо оно и есть дерьмо. Зачем мне откуда-то знать, что это дерьмо, когда оно и так ясно, что это дерьмо? Умник, не понимаю тебя.

  — Опять умничает, — хихикнул Лысый. — Давай его тут, на самом деле, что ли, прикончим? Он-то, конечно, убогий, вроде бы и пожалеть не мешает, но убогие иногда так напрягают, что просто убить хочется. Давай его тут прикончим?

  — Рано или поздно мы его, кончено, прикончим. — Дед засмеялся своим надтреснутым смехом. — Вопрос времени, он все-таки у меня довыдрючивается, даже у меня довыдрючивается. Но знаешь, Лысый, странное дело, мне, хи-хи-хи, почему-то вдруг иногда как-то забавно его послушать. И интересно, не скрою. Чего-то он там еще ляпнет, придурок? Пусть несет свою околесицу, пока нет никого, мы-то потерпим, послушаем. Может быть, и доболтается до чего умного?

  И Лысый с Дедом загоготали.

  — Вот здесь. — Умник остановился возле открытой двери. — Заходим.

  — Она что, так и открыта была? Или это уже ты ее?

  — Лысый, она не была открыта. Она была не заперта. Просто закрыта, но не заперта, совсем. Чтобы, например, пыль не садилась, или не дуло, мало ли что. Я просто подошел и открыл.

  Умник исчез в двери. Дед с Лысым потоптались, переглянулись и тоже переступили порог. Они оказались в комнате, одну стену которой целиком занимал экран. В середине был пульт, перед ним кресло. Умник сел в кресло и застыл над пультом. Дед с Лысым подошли и стали у него за спиной.

  — И что? — спросил Лысый негромко. — Что-то я ничего не вижу. Что это за белиберда тут такая? Какие-то кнопки дурацкие.

  — Я тебе говорю, сам пока еще мало что понимаю, — обернулся Умник. — В такие вещи въезжают не сразу. Здесь все до такой степени просто, что разобраться ужасно трудно.

  — Гы-гы-гы! — осклабился Дед. — Просто круто. Так просто, что ни хрена ничего не понятно, и ни хрена не сделаешь ничего. Просто офигенно, как просто. Гы-гы-гы.

  — Дед, здесь не в этом дело. Ты ведь сам говоришь, что тысячу раз видел люк, в который мы сюда влезли. Ты хоть раз подумал, что он, раз уж люк, может куда-то вести?

  — Мне не до этого было. На каторге, знаешь ли, Умник, не до каких-то люков.

  — Кстати, Дед, насчет люков... Ты в курсе, что ворота так же не заперты, как и наш люк?

  Лысый с Дедом переглянулись.

  — Ты что, Умник?.. И ворота уже попробовал?..

  — В первый же день, а что? Они не заперты. Открывай и иди, на все восемь сторон.

  — То есть как это?.. — Лысый выпрямился как столб. — Ты что, хочешь сказать...

  — Именно это я и хочу сказать, мой милый Лысый. — Умник осторожно нажал несколько клавиш. — Никто тебя тут не держит. Да, кстати, а кто тебя заставляет-то и в забой ходить? И дежурных-то, кстати, сами ведь выбираете?

  — Интересно, кто еще будет их выбирать? Ведь кроме нас здесь никого нет!..

  — Ну так и открывай себе ворота, и уходи. Ну, стерли у тебя из мозгов все твое прошлое. Да и хрен с ним! Оно тебе нужно? Если ты там был такой гад, натворил таких гадостей, что тебя бросили исправляться в этот кошмар? Такой вот кошмар?

  — Умник, заткнись! — Лысый сам замолчал. — Ну и куда я пойду? Вокруг голые горы!

  — Ну да. Обычные горы. А у тебя на плечах что? Голова. А в ней что?

  — Дерьмо, — осклабился Дед, наблюдая за тем, как Умник нажимает клавиши.

  — С этим никто не спорит, — сказал Умник серьезно. — Вопрос только в количестве. У кого-то больше, у кого-то меньше, у кого-нибудь очень много, у другого почти ничего. Поэтому вытряхивай из головы дерьмо, и соображай как не сдохнуть в горах. А в горах не сдохнуть вполне реально.

  — Да, но... Но ведь здесь ничего больше нет, только зона! Только рудник, забои, дерьмо, уроды и сволочи. И куда я пойду? нахрен бы им дверь закрывать, действительно! Куда я пойду?

  — Лысый, ты взрослый вроде бы человек. Сам выбирай. Выбор один и тот же, без вариантов, для всех. Ворота одни. Хочешь, сгноись в отстойнике. Хочешь, сваливай в горы и дыши воздухом. Что тебе надо, если там горы и воздух? Жизнь, она даже здесь одна, как ее ни крути. А как будешь крутить твое сраное дело. Мне просто нужно кое-что тут узнать, очень нужно, а так я свалил бы уже давно. И никто бы не бил в голову. Ага... Вот смотри...

  Экран на стене ожил. Умник следил за бегущими строчками, затем нажал клавишу, и бег таблицы остановился.

  — Смотри. Пока я думаю так, что эти вот цифры наши каторжные номера. Если перейти по этому знаку, — Умник нажал клавишу, — открывается такая таблица, в которой, я уверен, и зашифровано наше прошлое...

  — Гы-гы-гы, — осклабился Лысый. — Дело, значит, за малым. Узнать, какой у тебя номер. Откуда? Расшифровать эти ублюдские закорючки. Как? Как, интересно, ты собираешься это сделать? И, может, там еще что-нибудь будет... Смотри, сколько тут всякой дряни...