Кейп-код

Алекс протягивает первую, что попадается под руку, — сто рублей.

Владимир просовывает ее в щель, дергает. Открыть не выходит.

Алекс догадывается:

— Может, надо сто долларов?

Стас улыбается: нет.

Алекс имел в виду, что доллары жестче, поэтому.

Ребята его правильно поняли. Нормально всё. Без обид.

— Но я ведь буду вам сколько-­‐то должен, не правда ли?

— Никогда не отказываемся, — отвечает Стас.

Владимир прикладывает ухо к двери:

— Голоса.

Алекс тоже бросается к двери, слушает. Это радио. У отца всегда — радио.

Втроем они выходят на улицу, осматривают окно.

— Надо звонить на пульт, — Стас хлопает себя по карманам. — Курить кон-­‐

чилось. У тебя есть, Володь?

Они говорят — нужна какая-­‐то особая лестница. Лишь бы нашлась. Лишь

бы они его тут не бросили.

— Чего мерзнуть, — говорит Владимир, — пошли в дом.

Дрожь удалось немного унять. Он оглядывается. Разве всегда было так? Что

за миска в углу? Все какое-­‐то жалкое. Стас вернулся: машина скоро придет.

Он слушает их разговор. То ли один Стас, то ли оба они собираются в армию.

По контракту. Срочную службу отслужили давно. На Кавказ поедут. Тут-­‐то что

делать? Тут же нет ничего.

— В каком смысле?

Максим Осипов. КЕЙП-­‐КОД

11

— Ну, нет ничего.

Наконец они говорят: коллектив. Вот что там есть. А тут нет. Тут каждый

сам. Слишком много всего для Алекса. Он все же спрашивает:

— А кто враг?

— Кто стреляет в меня — тот и враг. А утром я, может, у него пойду поку-­‐

пать баранину на шашлык.

Вот так. Давно он не был в Москве? — Да, давно.

— Могут убить, — говорит Алекс.

В девяноста процентах случаев убивают тех, кто идет добавлять. Понят-­‐

но? — Чего уж там не понять? Не настолько забыл он русский язык.

— А прапорщик потом пишет матери: «Ваш сын погиб смертью храбрых».

— А чего он должен писать: «Бухой пошел за бухлом»? — хохотнул Стас.

Владимир строго посмотрел на товарища. Они знают, что обнаружат, когда

попадут внутрь.

Машина подъехала. Встали. Вперед!

Алекс со Стасом идут на третий этаж и едва успевают подняться, как квар-­‐

тира вдруг оживает. Звуки бьющегося стекла, шаги. Дверь отворяется. На по-­‐

роге Владимир. Стоит, заслоняя проем:

— Стасик, давай милицию. Алексей, вам не надо сюда.

В ту ночь приезжало еще очень много людей. Кто-­‐то ему потом помог посе-­‐

литься в гостинице.

Так Алекс стал старшим в семье.

3.

Несколько лет проходят без приключений, и вот уже Алексу сорок два, как

и Шурочке. Конечно, найдется что рассказать в компании: как опоздали на

самолет, или как тебя по ошибке приняли за известного скрипача, или как на

лыжах катался и сломал лодыжку, и что нарисовала на гипсе Шурочкина род-­‐

ня, когда навещала в госпитале.

На работе много всего: можно вспомнить, как уходил из компании, прихва-­‐

тив с собой несколько человек, и как основал свою, как судился и удалось вы-­‐

играть, можно коснуться и содержания деятельности, поисков философского

камня, — Алекс с удовольствием пользуется старой своей метафорой, — но

тут всего рассказать нельзя. Говорить о работе вообще не следует: секрет-­‐

ность — обязательное условие успеха в игре. А если уж зашла речь — не упо-­‐

минать деталей, не раскрывать карт. Отшучиваться, отделываться метафора-­‐

ми.

На рынке акций — в самом большом мировом казино — представлено не-­‐

сколько тысяч компаний. Что именно они производят, не имеет значения.

Важно одно: их акции то падают, то растут, рынок волнуется, как океан. Пра-­‐

вила, по которым происходят его колебания, таинственны, их предстоит ис-­‐