Читаем Хеллфайр полностью

Можно было ставить сто к одному против того, что упадут оба транспондера. Томмо не станет писать кипятком, если один из нас пропадет с радара; он знал что мы работаем в паре. Пока мы будем выигрывать, ему придется сделать слишком много телодвижений, что бы начать беспокоиться.

Оставаться хорошо укрытыми и наблюдать через утреннее солнце оказалось невозможным. Все, что пробиралось через вади ниже горизонта было для нас невидимым.

- Отель Два Ноль Альфа, это Отель Два Ноль Браво. Мы должны зайти к ним с черного входа - сообщил я Дому. - Я слепой.

- Один Ноль Альфа, в точности моя мысль. Ты ведущий.

- Следуй вдоль вади - Я указал на дорогу - Мы должны держаться низко и быстро. Дай мне взглянуть на танки - и даже не дерзай зависнуть; мы будем слишком уязвимы.

- Классно, чувак - сказал Энди - Но как, черт возьми, мы их увидим, если ты не позволишь мне зависнуть?

- Я скажу тебе, когда мы туда доберемся.

Энди был в своей стихии.

- Йя-ху-у-у-у, нижние уровни ада. Это то, с чем я воссоединюсь.

Поверхность под нами шел с тревожащей скоростью и близостью.

- Ад будет, если ты заденешь хребет или снова влетишь в проволоку. Верни скорость обратно.

Скорость и высота были в норме, но Энди немного перевозбудился. Я не хотел повторить наш трюк с "Свингфайрами".

Дом остановил наше продвижение, когда мы были достаточно близко, что бы врезаться в передовой танковый дозор. Он просканировал участок земли, который тянулся на 500 метров вверх до небольшого подъема прямо перед нами.

- Двигайся - сообщил он.

- Двигаюсь.

Я велел Энди поднять нас над хребтом.

Его голос поднялся на октаву.

- Я в десяти футах от сучьей поверхности...

- Значит, ты на десять футов выше.

Полозья вертолета едва коснулись земли, когда мы перевалили через гребень холма.

- Опусти вертолет на землю и не зависай. Ты поднял слишком много пыли.

Он остановился с заносом и повернулся ко мне.

- Что, нахрен, теперь?

- Сидеть тихо.

Я отстегнул ремни, вылез наружу и побежал вверх по склону.

Вглядываясь в бинокль, я засек танковый авангард.

Двадцать минут спустя мы были за ними и чуть сбоку. Они не могли этого ожидать.

Командование было в восторге и бросило на это место свои "Рыси". Артиллерия открыла шоу, а затем мы бросали волна за волной ударную авиацию, прерываясь только затем, что бы обрушить на них еще больше артиллерии. В том, что теперь было хорошо отрепетированным маневром, эскадрилья "Рысей" одновременно обрушила их страдания на танки, прежде чем исчезнуть снова.

Шоу не закончилось. Горстка танков спряталась за складкой в земле и теперь пыталась бежать, даже не пытаясь укрыться. Я вызвал пару "Рысей" и мы все вместе двинулись к ним. Мы обеспечивали прикрытие по обоим сторонам "Рысей"; мы были глубоко в секторе танкистов и должны были быть настороже. "Рыси" пригвоздили последние танки и мы перехватили величайшую новость. Одна "Рысь" накрыла танк командира полка, человека, которого еще ни разу не убивали в прерии.

Когда мы приземлились у ЦПУ, Томмо ждал нас, растопырив руки и ноги, так широко, как только мог. Я с нетерпением ожидал услышать, что он думает о том, что нам удалость застать врага врасплох и достать их командира заодно.

- Тащи сюда своего долбанного командира звена - прогремел он на меня - Я хочу поговорить с вами обоими.

Дерьмо. Я летел прямо вдоль границы, но был уверен, что мы не пересекли ее. Дом бы предупредил меня. Через минуту или две мы оба стояли перед Томмо.

- Вы где были, нахрен? Ты обещал мне, что я могу видеть вас все время, и вы не появились на карте ни разу!

Мой командир звена выглядел подавленным. Томмо обладал всей полнотой власти в Армейском Авиационном Корпусе и определял высшие назначения. Он мог убить карьеру одним взмахом своего пера.

- Я проверил систему, прежде, чем мы взлетели и мы были на карте, сэр...

- Еще одно твое твердое слово, Мэйси? Ты хочешь, что бы я тебе поверил? Вас не было на радаре, никто не знает где вы находитесь и вдруг вы двое знаете расположение каждого гребанного танка в Канаде. Если вы выключили транспондеры, вы оба прыгнули чертовски высоко. Ты слышишь меня?

- Сэр... - я указал на мобильный пункт ЦПУ - Я был на радаре за две минуты до взлета и был уверен, что меня можно отслеживать все время.

Сержант, который подтвердил присутствие наших "Газелей" на экране был у его клавиатуры. Я тщательно подбирал слова.

- Вы сообщите полковнику, когда точно мы встретились и о чем я Вас спросил?

- Э-э... да сэр. - Его глаза нервно метались между мной и Томмо. Он не мог заставить выдержать себя выдержать убийственный взгляд большого человека ближе, чем с 2000 ярдов. Я не мог его винить. И более крутые смертные увядали под испепеляющим взглядом Томмо.

- Он пришел вчера проверить работает ли его ящик СООЦ.

Томмо подпрыгнул

- Тогда почему я не мог его увидеть хотя раз за весь бой?

- Вы могли его видеть, сэр. Уверен... - сержант посмотрел на свой компьютер - Один момент, сэр.

Его лицо начало краснеть.

- Ох, его там нет...

После нескольких безумных нажатий клавиш экран изменился.

- Эм... вот он, вначале, сэр, рядом с другой "Газелью" Отель Два Ноль Альфа, видите?

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное