Хлеб насущный

«Где девушка?», - спросил Олли, внезапно осознав, что Хоуз отправился за Элизабет Бенджамин, а вернулся с полицейским из отдела по борьбе с наркотиками.

«В больнице Даймондбэк», - сказал Хоуз.

«С двумя сломанными ногами, несколькими сломанными рёбрами и сломанной челюстью», - сказал Киссман.

«Почему ты не позвонил мне?», - обиженно обратился Олли к Хоузу.

«Всё произошло слишком быстро», - ответил Хоуз. «Но у Киссмана есть запись того, что происходило в квартире…»

«Кассета?», - сказал Олли. Он был крайне озадачен. Он моргнул глазами и потянулся за носовым платком. Вытерев лоб, он сказал: «Я не понимаю, что здесь происходит», - что было совершенно верно.

Хоуз объяснял ему, пока Киссман настраивал диктофон. Затем все четверо сели на стулья с прямыми спинками вокруг стола, и Киссман нажал кнопку проигрывания записи. Запись началась с фрагмента, который был записан ранее в тот же день:

«Его вещи уже осматривали. Уже четыре раза. Свиньи входили и выходили из этого места, как будто это станция метро.»

«Кто это?», - прошептал Олли.

«Девушка», - прошептал Хоуз в ответ.

«Полиция уже была здесь?»

«Нет, пока мы были дома.»

«Тогда откуда вы знаете, что они были здесь?»

«Кто этот парень?», - спросил Олли.

«Я», - сказал Хоуз.

«Ты?», - сказал Олли, ещё больше смутившись.

«Чарли расставил для них ловушки. Свиньи не очень умны, знаете ли. Чарли нашёл этих жучков…»

«Вы можете промотать запись вперёд?», - спросил Хоуз.

«…через десять минут после того, как они их установили.»

Киссман остановил проигрывание, затем нажал кнопку перемотки, наблюдая за счётчиком записанной плёнки, нажал кнопку стоп и снова нажал кнопку проигрывания. На этот раз он был ближе к цели:

«…лучше приехать побыстрее. В квартире. Я сделала то, что вы сказали, и осталась здесь. А теперь они пришли за мной. Те, кто убил Чарли. Они снаружи, на пожарной лестнице. Они ворвутся сюда, как только наберутся решимости.»

Раздался звук бьющегося стекла, и наконец на плёнке появились три, возможно, четыре разных голоса:

«Отойди от телефона!»

«Держи, смотри!»

«Она…»

«Она у меня!»

Элизабет закричала. На плёнке раздался щелчок - вероятно, телефонную трубку вернули на подставку, - а затем послышались звуки потасовки, возможно, опрокинутого стула, быстрые шаги по линолеумному полу. С калитки у перил на входе в отдел Мейер Мейер, вернувшийся со стаканчиком кофе и сырной датской булочкой, спросил: «Что происходит?»

«Тихо», - сказал Хоуз.

Элизабет всхлипывала. Послышались звуки удара чего-то твёрдого о человеческую плоть.

«О, пожалуйста, нет.»

«Заткнись, сука!»

«Держи, возьми её за ноги!»

«Пожалуйста, пожалуйста.»

Она снова закричала - длинный, леденящий кровь крик, от которого в отделе затряслись поджилки у пятерых опытных детективов, видевших и слышавших всякие ужасы. Послышались новые удары, теперь уже в такт - методичное избиение девушки, уже потерявшей сознание.

«Ну же, хватит.»

«Держи, отвали, ты её убьёшь!»

«Валим, валим.»

«Что это?»

«Давай убираться отсюда, чувак.»

Раздался звук убегающих шагов, звон стекла - вероятно, осколки вылетели за окно. Чувствительный микрофон уловил стон с пола кухни, а затем наступила полная тишина.

Киссман выключил диктофон.

«Как вы думаете, сколько их?», - спросил Хоуз.

«Четверо или пятеро», - сказал Олли. «Трудно сказать.»

«Я чего-то не понимаю», - сказал Карелла, нахмурившись. «Проверишь это для меня, Мартин?»

«Куда перемотать?»

«Там, где один из них говорит что-то об убийстве.»

Киссман перемотал плёнку и нажал на кнопку проигрывания:

«О, пожалуйста, нет.»

«Заткнись, сука!»

«Держи, возьми её за ноги!»

«Пожалуйста, пожалуйста.»

Испуганный крик девушки снова раздался в комнате, и снова мужчины сидели безмолвные, как дети, не знающие о ночных чудовищах. Они снова слушали беззвучное избиение и ждали следующего голоса на плёнке:

«Ну же, хватит.»

«Держи, отвали, ты её убьешь!»

«Валим, валим.»

«Останавливай здесь», - сказал Карелла, и Киссман выключил магнитофон. «Я не понимаю этих инструкций.»

«Каких инструкций?»

«Парень говорит кому-то держать её и одновременно отвалить», - говорит Карелла. «Это не имеет смысла.»

«Он продолжает кричать это на протяжении всей записи», - сказал Киссман.

«Что ты имеешь в виду?»

«Требует держать её. Он всё время говорит одному из других парней держать её.»

«На этой плёнке много шума», - сказал Олли. «Может, мы не так слышим?»

«Нет, это звучит громко и отчётливо», - сказал Хоуз. Он кричит «держи», и в этом нет никаких сомнений.»

«Вам не кажется, что они молоды?», - сказал Киссман.

«Некоторые из них.»

«И звучат по-чёрному, это точно», - сказал Олли, и Хоуз нахмурился, но Олли, казалось, не заметил.

«Прослушаем эту часть ещё раз, ладно?», - сказал Карелла. «Про убийство.»

Киссман нашёл место на плёнке, и они снова и снова воспроизводили одно предложение, внимательно вслушиваясь в него, ища смысл в кажущемся противоречии: «Держи, отвали, ты её убьешь! Держи, отвали, ты её убьешь! Держи, отвали, ты её убьешь! Держи, держи, держи, держи, держи, держи, держи…»

«Это его имя!», - сказал Хоуз, внезапно поднимаясь со стула.

«Что?», - сказал Олли.