Хлеб с яблоками

– Так это не вы ли грядку клубничную у меня затоптали? – спросил дядька, обращаясь к парням, и сделал шаг в сторону Кольки. Последний на всякий случай принял позу для рывка из положения стоя, а за него ответил с другой стороны улицы Лешка:

– Да как вы могли подумать? Неужели у нас своей клубники нет, что ли? Девать некуда! – не моргнув глазом, соврал Алексей.

– Ну, ладно, – примирительно сказал дядька Платон. – Я все равно узнаю.

– Конечно, узнавайте. Как будто мы одни в деревне, да? – поддержал его Колька, вздохнув с облегчением. – Вон сколько ребят на том краю деревни, и вообще…

До этого случая никто не говорил Кольке и Лешке о том, что наглость – второе счастье, но сейчас друзья начали это подозревать. На уровне подсознания.

Спустя несколько дней на головы друзей выпало еще одно испытание, по сравнению с которым надранные дядькой Платоном уши казались им милой шуткой: у Лешки разболелись зубы. Или один зуб? Он точно не мог сказать, потому что болели, казалось, все зубы во рту. Болели так, что правая сторона лица распухла, охватив опухолью не только щеку, но и правый глаз и даже ухо.

Бабушкой Лешки было принято единственно верное решение: срочно вести внука в больницу к зубному врачу. Но чтобы это осуществить, его надо отмыть, особенно усыпанные цыпками ноги. К зубной боли добавилась боль от потрескавшихся ног. Лешка уже не плакал, он просто выл. Стоящий рядом Колька искренне переживал за друга, но помочь ничем не мог. Правда, он один раз попытался дать бабушке ценные указания как надо мыть ноги внуку, научить старушку. Но, то ли бабушка не поняла Кольку, то ли у нее было не то настроение, только вместо благодарности она шлепнула его мокрой тряпкой чуть ниже спины и выставила за дверь. Бросить одного друга с его болью Колька не мог и в качестве моральной поддержки вызвался проводить его до больницы, однако снова был остановлен грозным окриком бабушки.

Пиная песок на улице босыми ногами, он остался дожидаться друга дома. Колька сочувствовал Лешке и немного ему завидовал: не каждый день доводилось им вырывать зубы в больнице! И вдруг Кольку осенило! А ведь и он может быть с распухшим лицом и ему может быть больно! Колька решительно направился в конец огорода, где стояло несколько ульев с пчелами деда Корнея.

Когда Лешка вернулся из больницы, где ему вырвали зуб, его встретил друг с распухшей физиономией, с заплывшими глазами-щелочками и разинутым в довольной улыбке щербатым ртом.

Выслушав Колькину историю, и по достоинству оценив его мужество, а так же воздав должное агрессивности пчел деда Корнея, Лешка поведал другу о том, что он видел, как рвали зуб дочери дядьки Платона Анютке. Ровесница Лешки, она тоже была у зубного врача.

– Представляешь, девчонка, а не заплакала даже, – восхищенно сказал Лешка. – Может зря мы ей клубнику-то?

– Оно, конечно. Но и ухи не казенные! Если бы чужие, тогда ещё куда ни шло…

– А давай покажем Анютке нашу поляну с земляникой у Данилова топила?

– И поможем ей нарвать ягод, да?

– Завтра с утра?

– По рукам?

– По рукам!

Друзья ударили по рукам. Они уже твердо знали, что настоящие мужские дела всегда скрепляются крепким мужским рукопожатием.

Месть или обида Рассказ

– Все! – шестилетний Лешка расхаживал по избе, заложив руки за спину. Такое положение рук видел у деда Корнея, когда тот о чем-то думал. – Сегодня до обеда буду только маминым, а бабушка пускай останется без меня. Я не ее!

К такому решению мальчик пришел после долгих размышлений. Дело в том, что сегодня Лешкина бабушка собралась в соседнюю деревню в церковь, где хочет помянуть своих сыновей и мужа, погибших на войне, и поставить свечки за упокой их душ. Ребенку страсть как хотелось пойти с ней, но тут он натолкнулся на непреодолимую преграду: надо было хорошо вымыть шею, руки и особенно, ноги в цыпках.

– Посмотри на себя, антихрист! – всплеснула руками бабушка, когда внук пристал к ней со своей просьбой. – Куда ж я тебя такого грязного возьму? От твоего вида все святые разбегутся!

– Никуда они не денутся, – перспектива мыться вовсе не устраивала ребенка. – Пускай посмотрят на меня, я им обязательно понравлюсь. Я – хороший.

– Нет! Я сказала – нет! – сделала бабушка категорический вывод после пристального осмотра внука. – Не смеши людей, а быстренько умывайся, тогда возьму.

– Не хочу-у-у умываться! – Лешка начинал капризничать, пытаясь разжалобить бабушку, но та оставалась непреклонной.

От одного упоминания о воде у мальчика по телу пробегает дрожь: уж очень больно будет ногам! Они у него почти темно-коричневого цвета с болезненными трещинками на ступнях. Лешка утверждает, что они загорели, а бабушка с мамой, что они покрылись коркой грязи – закорели. Если шею и руки еще можно отмыть, то ноги вряд ли удастся привести в божеский вид за короткое время. Бабушка ждать его не станет, значит, он остается дома. Но упустить шанс повидать соседнюю деревню, зайти в церковь, где ни разу не был, ребенок не мог и прилагал все усилия для его осуществления.