Хоровод нищих

Мадам Торопайнен-Летьенен была жертвой Великого кризиса: беспросветной, но озаренной страданием. Ее мышление точно следовало модным течениям времени: пострадавшим от кризиса следует поднять мятеж против банков и правительства. Прямо-таки оставалось только любоваться ею, когда она думала о себе. Произносила всего несколько слов, но делала это часто.

Председатель объединения постучал по бокалу и попросил тишины. Поскольку никто еще не прикасался к жаркому, можно было начинать выступления. За великой тишиной последовал единый общий вздох, один лишь Йере тайно попытался протолкнуть еду в рот. Кризис пока еще не лишил его аппетита.

– Дорогие дамы и господа! – произнес председатель. – В нашем обществе появились три новых соискателя: консул Кафар, владелец поместья Кайнулайнен и бывший фермер Хуухкая. Месье Кафар первым расскажет о своих заслугах членам объединения. После этого состоится тайное голосование.

В зале послышался шепот. Мадам Торопайнен-Летьенен фамильярно облокотилась на руку Йере и присоединилась к хору шептунов:

– Мне так жаль этого беднягу, – заметила она. – У него больше нет автомашины. Да и жены тоже. Он потерял все. На будущей неделе собирается снова жениться – по его мнению, состоять в браке одно удовольствие.

Йере ответил «si, si» и посмотрел на Кафара. Они были товарищами по несчастью: у обоих не было автомобиля. Почетный консул, француз по происхождению, служивший во Французском иностранном легионе в Марокко и занимавшийся посреднической торговлей пиломатериалами в Выборге, начал свою речь прелестно:

– Господин председатель, уважаемые дамы и господа! Позвольте мне начать свою речь с краткого воспевания красоты?

– Говорите, господин консул! – одобрительно воскликнула госпожа Бурлакова, урожденная Айраксинен, самая пожилая и самая накрашенная из всех присутствующих дам.

Месье Кафар продолжил:

– Поэт прав, сказав: «О, красота! Ты бедствие для души!» Мы, видимо, все можем присоединиться к этим словам поэта, хотя сами и не пишем стихов. Поэзия – это дар, и поэтому многие редакторы стремятся получать стихи бесплатно. Некоторые поэты надеются на то, что их произведения будут публиковаться в виде рекламы, и в этом их проклятие. Поэты вкладывают огонь в стихи, деловые же люди извлекают из стихов огонь для рекламы. И те и другие служат красоте, которая является отвратительнейшим бичом нашей души. Скажу больше: она бедствие для наших кошельков и банковских счетов. Сейчас же я сосредоточу ваше внимание только на одном качестве драгоценнейшей красоты: на красоте женского тела…

– Господин консул, – прервала его мадемуазель Бирже, живущая в Выборге эмигрантка, которой только что исполнилось пятьдесят лет. – Я полагала, что не услышу непристойностей в таком блестящем обществе. В противном случае некто покинет это собрание, и этим некто будет тот, которого никогда не целовали, хотя он и разрешал это.

– Не прерывайте оратора! – воскликнул председатель. – А что касается приличий, то здесь нет малолетних.

– Никогда в присутствии женщин не произношу непристойных речей, – заметил консул Кафар. Послал воздушный поцелуй мадемуазель Вирже и продолжил: – Уважаемые товарищи по несчастью! Вам очень хорошо известно, сколько стоит поддержание женской красоты на уровне. Мне это встало в неисчислимую сумму марок, долларов, фунтов стерлингов и франков. Все то, что не запрещено, обязательно, вне зависимости от того, происходит ли это в рамках брака или вне его. Я стал жертвой кризиса из-за красоты. Сейчас нахожусь под опекой, но, несмотря на это, не вспарываю ножом свой живот. Следует предупреждать чрезмерное увлечение населения японским харакири. Что касается лично меня, то оно совершенно не подходит для моего французского нрава. Кроме того, трудно объяснять друзьям, особенно на пляже, историю появления рубцов на животе. Ни одна хирургическая операция не породила столь устойчивой темы для разговоров, как удаление ребра у Адама, от которой человечество страдает постоянно. Это оказало огромное влияние и на страдания в моей жизни, поэтому я почтительно прошу принять меня в члены вашего объединения. С удовольствием расскажу вам о начальных фазах этой истории. Согласитесь ли выслушать?

– Только не начинай с Адама! – раздался откуда-то сзади мужской голос.

Но все остальные кивнули головами в знак согласия. И консул Кафар рассказал следующую историю, сильно всхлипывая в паузах, которые соответствовали самым напряженным местам его повествования. Вот оно слово в слово.