Храни вас Бог!

Ушел к небесному истоку

Земной веселый Бумбараш,

Готовый к шутке, песне, бою,

Без слов ненужных и без слез,

Ушел с конями к водопою,

И на душе весной мороз…

Выбор

Смириться с любовной напастью

Поможет другая напасть,

И между любовью и страстью

Ты выберешь грешную страсть…

Но страсть хороша к предисловью,

А после – реви не реви —

В сравнении страсти с любовью

Отдашься всецело любви…

За Фадеевским столом

Позабыв про жизнь нескладную,

Резвой мошкою на свет

Мы летим на Баррикадную,

В грибоедовский буфет…

Там всегда нальют старателям,

Хоть под прозу, хоть под стих,

И поэтам, и писателям,

Не накладно на троих…

Вперемешку перемазано —

С крупной рыбой мелкота,

Нет на нас, не к ночи сказано,

Бегемота и Кота…

До рассвета не уляжется:

Кто подвыпивши, кто в лом,

Лишь дурак не покуражится

За Фадеевским столом…

Прекрасные сны

Какие чудесные сказки,

Какие прекрасные сны,

А утром унылые краски

Промокшей и серой весны,

Унылые серые краски

Вовсю припоздавшей весны,

А ночью пасхальные сказки

Приносят доверчиво сны…

Собака

Вот оттенки – работа и пьянка —

Повседневного мрака:

У соседа сгорела времянка,

Но осталась собака…

От его стороны потерпевшей,

Заикаясь от страха,

За собаку таджик обгоревший

Просит ради аллаха…

И сутулит усталую спину

Отыскать доброхота,

Только взять беспородную псину

Никому неохота…

Так бывает, и это не ново —

Ну, какая тут клятва?

Забираем под честное слово

Пса на день или на два…

Он доверчиво смотрит, глазастый,

Весь хвостом в круговерти,

И скулит, бедолага блохастый,

Людям предан до смерти…

Перемазанный рисовой кашей,

Спит колечком беспечно,

И останется в памяти нашей

Добрым светом навечно…

(дер. Тимохино)

Бог по имени мама…

Он кидался к богу прямо,

Даже если тот не звал,

Бога звали просто – мама,

А других щенок не знал…

Бог кормил его исправно,

Чистил уши, трогал нос,

Так и верил православно

По-собачьи в бога пес…

Лежебока и повеса,

В райских кущах жил да был,

Но зато не ведал беса,

Только кошек не любил…

Бог учил его помногу,

Называя «дурачок»,

А щенок ложился к богу

Под божественный бочок…

Уж такие вот манеры

Бог встречает на пути,

Но сильней щенячьей веры

Было веры не найти…

Даже ночью, тихой сапой,

Слышал все и обонял,

Прикрывая бога лапой,

До рассвета охранял…

Вот такая мелодрама,

То, что видел, рассказал,

Просто бога звали мама,

А других щенок не знал…

Сочинил…

Девушку себе сочинил,

Девушку себе подчинил,

Все, что оставалось —

Охранять надежно…

Думал, что ее приучил,

Думал, что ее приручил,

Только оказалось

Это невозможно…

Девушку себе сочинил,

И пока хватало чернил,

Как мне сочинялось

По ночам прекрасно…

Думал, что ее изучил,

Стиль и слог на ней отточил,

Только оказалось

Это все напрасно…

Девушку себе сочинил,

Каждую строку уточнил:

Плакала, смеялась

Для героя в ложе…

Думал, что ее получил,

В чувства и слова облачил,

Только оказалось —

Я придуман тоже…

Учительский хлеб

Лине Колповской

Ане Михайловой

Лене Феденко

и всем российским учителям

с любовью и признательностью

Без учения свет

И смешон, и нелеп:

На слонах неподвижен,

Под стать монолиту,

Потому-то так труден

Учительский хлеб —

Ты попробуй-ка мир

Запусти на орбиту…

Без учения каждый

И робок, и слеп,

Ни к чему не готовый

И к делу не годный,

Потому-то так важен

Учительский хлеб,

Потому что учитель —

Маяк путеводный…

Без учения космос —

Заброшенный склеп,

В нем томятся актеры,

Врачи и поэты,

Потому-то так сладок

Учительский хлеб:

Открывать начинающим

Жизни секреты…

В полушаге от рая…

Жене Оксане

Небеса не гневи —

Это наша вина,

Что жалеем отдать,

Все себе забирая,

Я умру от любви,

Дураков и вина

И тебя буду ждать

В полушаге от рая…

Бесконечности бег

Не сочтешь до утра —

Хоть сто лет налегке

Просижу коротая,

Попрошусь на ночлег

У святого Петра,

Прикорнув в уголке,

В полушаге от рая…

То, что было в судьбе,

Нам уже нипочем,

И не нужно рыдать

Ни о чем, дорогая,

Пусть апостол тебе

Дверь откроет ключом,

Ну а я буду ждать

В полушаге от рая…

Баллада о любви

Как заходишь, от вешалки слева,

Исполняя придворную роль,

Протирала столы королева,

И томился над рюмкой король…

В мыльной пене, укрывшись тазами,

Королева, себе на беду,

К королю прикоснулась глазами

И зарделась у всех на виду…

А король, от смущенья и лени,

Созерцая не тронный, но зал,

Перед нею не встал на колени,

Да и нужных ей слов не сказал…

Оба были упрямы и стойки —

Впрочем, может, простятся грехи

Королевам, что посудомойки,

Королям, что слагают стихи…

Как заходишь, от вешалки слева,

Где не нужен особый пароль,

Протирала столы королева,

И стихи сочинял ей король…

Вот такая сложилась баллада,

Но прервемся на этой черте:

Не мешайте, ребята, не надо,

Королевской влюбленной чете…