Хроники Навь-Города

Понятно. Ищет доктор в кадетах скрытые возможности. А и сам факт — возможность учить и воспитывать по мере сил белоземскую молодежь для Фомина немало значил. Умница император!

— Хорошо, раз ты в ближайшие два дня бессонный, будешь при мне адъютантом.

— Рад повиноваться, доблестный рыцарь!

— Немедленно беги в оружейную и моим именем прикажи выдать тебе рыцарское походное снаряжение. Пойдем пешими. Бери только то, чем владеешь отменно, лишним не грузись.

— Рад повиноваться, доблестный рыцарь! — а в глазах пламя, хоть вольфрам плавь. Вот он и решил судьбу паренька. Пан или пропал. То, что кадет разделит судьбу с ним — оправдание для ищущих оправдания. Он все-таки рыцарь. Тренированный, испытанный убийца. Немного дипломатии, немного куртуазности, а под всем этим — немерянное желание выжить, выжить даже не самому, а осколку того мира, что послал «Королева» к Маленькому Муку семь тысяч лет назад. И ради этого он и сам пойдет на смерть, но прежде пошлет вот этого кадетика.

А, может быть, и нет. Теория теорией, но есть все-таки неуловимое чувство товарищества.

Осчастливленного кадета и след простыл, а он все раздумывал, верно ли поступил. Взять спутником рыцаря? В случае неудачи — двойной расход, а их и так немного осталось, рыцарей. Да, если честно, сейчас, именно сегодня, смертельной опасности он не чувствовал. Возможно, это всего лишь самообман, тот, кто тоже не чувствовал опасности, да погиб, не докладывался, а все же… Потом, спутник ему нужен, а этот парень, похоже, сметлив, силен и полон энтузиазма.

Он опять заглянул к Норейке.

— Без изменений, — ответил доктор из бункера.

— Нет, я о другом. Тут у тебя феномен завелся, Туун-Бо.

— Есть такой. Любопытный паренек. Действительно, три-четыре дня может не спать безо всякого ущерба. Ест, правда, много. Предпочитает сало, окорок. Тысяч на восемь калорий в сутки.

— А в пудах это сколько будет?

— Чуть поменьше килограмма. Особенности генетического развития. Кстати, нередко среди землепашцев встречается. А у лесовиков так подряд.

— Может, он лесовик?

— Метис, а, скорее, квартерон. Это порой случается в Белоземье…

— А сам он об этом знает?

— Если и знает, то не придает значения. Как не придавали значения афроамериканцы в начале двадцать первого века цвету своей кожи.

— Хм… — У Фомина как раз был знакомый, правда афроевропеец. Цвету своей кожи он и впрямь не придавал ни малейшего значения. Он придавал значение отношению к ней других.

— Парнишка хороший, не пожалеешь. В огонь посылать не нужно — сам полезет. Все мы такие в восемнадцать лет.

— Я учту, — сказал Фомин.

Пора было навестить гостью. По счастью, кадет четвертого года Туун-Бо облачился в походный наряд и мог составить достойную делегацию для встречи. Фомин и Туун-Бо.

— Почти вовремя, — встретил их голос на пороге гостиной. Туун-Бо замер по привычке, этикет, но Фомин… Утром он встречал старушку неопределенных лет. Шестидесяти — ста. Сейчас же перед ним была дама никак не старше самого Фомина. Да что Фомина — она была ненамного старше кадета четвертого года службы Туун-Бо.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (начало)

— Не могу же я быть одинаковой, доблестные рыцари. Это скучно, уныло, и даже непрактично в житейском смысле. Вздумай я в таком виде идти сюда, сколько напрасных отломанных рук, носов и прочих нужных органов усеяли бы мой путь. Но быть убогою старушкой среди цвета рыцарства как-то и неприлично.

— Я восхищен, прекрасная панночка, — только и нашелся Фомин. Туун-Бо проглотил слюну.

— Просто приятно хоть раз в сто лет выглядеть, как хочется.

— Вам никак не дашь сто лет, досточтимая леди, — брякнул Туун-Бо. Пробелы, пробелы в воспитании. Нужно устранять, а как?

— В любом случае, милый кадет, вы мне льстите. Не бойтесь, — шепнула она рыцарю, — я знаю, чего хочу. Панночка — для вас, воспитанникам же вашей академии я кажусь дамой лет довольно грозных. Для них все, кому за тридцать, достойны лишь благоговейного поклонения, не больше. Будь я шестнадцатилетней…

— Представляю…

— Лучше не нужно.

Но Фомин все-таки попробовал. Счастье, что он не кадет, а солидный рыцарь, способный к самообладанию, проверенному в самых неожиданных ситуациях.

— В замкнутом коллективе присутствие женщины дестабилизирует команду, это факт. Но у нас здесь, надеюсь, открытое общество?

— Более чем, — пробурчал Фомин, стараясь не поддаваться чарам.

— В открытом обществе присутствие дамы, а особенно дамы прекрасной (Фомин согласно поклонился) весьма полезно. Включается конкурентный механизм, но конкуренция, в отличие от общества закрытого — корабля, например, — направлена не на устранение соперника, а на решение проблемы. По-моему, в Крепости Кор есть проблема?

— И что дальше? Мы организуем в вашу честь рыцарский турнир?

— Это — пример мышления закрытого общества. Нет. Вы даете мне возможность принять участие в расследовании происшедшего.

— Замечательное предложение, э-э-э — только…

— Нет ничего опаснее слова «только», доблестный рыцарь. Оно способно опреснить эликсир жизни и превратить философский камень в обыкновенный булыжник.