Хроники Навь-Города

В ответ Фомин церемонно поклонился. Картье считает, что на него спихнули решение проблемы. Силовое решение — усилить караулы и раздать аркебузы. Стоило ради этого быть специалистом по магии? Достаточно и обыкновенного Начальника Стражи.

Служка провел Фомина в отдельный кабинетик, где доктор не врачевал, а думал. Так, во всяком случае, следовало из названия — «думный кабинет».

Норейка отсутствовал, велели подождать.

Он подождал, осматриваясь. Тесный кабинетик-то. Может, тоже экранированный? Стены в гобеленах, а что под ними? Окошки не стеклом забраны — витраж. Москва одна тысяча девятьсот восьмидесятого года с высоты птичьего полета. В этом году отец Норейки стал олимпиоником. А спустя сорок четыре года олимпиоником стал Норейка. Наследственность.

— Простите, задержался. — Доктор не вошел — влетел. В биозащитном костюме.

— Как наш больной? — осведомился Фомин. У врачей приличнее не спрашивать, а осведомляться.

— Состояние кадета Дор-Си без перемен, — ответил доктор, но видно было — оптимизма он не испытывает.

— Я тут велосипед изобретал, и выяснил, что шел по протоптанному пути, — перешел к делу Фомин.

— По накатанному.

— Ну да, по накатанному. Насчет серебряной камеры появилась у меня идея.

— Насчет серебряной камеры? — переспросил Норейка. Тоже устал. «Все мы устали, за исключением, пожалуй, кадета Туун-Бо».

— Уж не знаю почему, но считается, что серебро экранирует магические воздействия всякого рода.

— Есть несколько гипотез, — медленно проговорил доктор.

— Да, но меня интересует чисто практическое применение. Решил я сделать в замке серебряную комнату. Чтобы никакие существа измерения Зет — и прочих измерений тоже — не могли в нее без нашего ведома проникнуть. И узнал, что комната такая уже существует.

— Я, кажется, докладывал об этом на Совете…

— Да, но я в то время был в отлучке.

— Помню, помню… Дело тогда у вас серьезное было, на «Королеве»…

— Было, — скромно ответил Фомин. Вот что значит интеллигентность — своих дел тогда у доктора невпроворот было, а все ж запомнил. В отличие от некоторых.

— Мне в то время пришла в голову идея экранировать лабораторию — вернее, часть ее, один зал. Правда, я думал не столько о шпионах, сколько о сравнительном анализе тканевых культур — одной, выращенной в обычных условиях, другой — в условиях серебряного экрана. Разумеется, не одной пары культур, а серии, много серий.

— И каковы успехи? — из вежливости спросил Фомин.

— Кое-что (тут Норейка постучал по дереву), — кое-что проясняется. Но до практического применения, сами понимаете…

— Не понимаю, — честно признался Фомин.

— Я тоже не вполне, — в ответ признался Норейка. — Но есть в медицине такое ненаучное наблюдение — парность случаев. Мне как раз сегодня пришло в голову использовать серебряную камеру, как своего рода противомагическую защиту — при всей условности термина «магический». Я перенес в нее саркофаг с кадетом Дор-Си и сейчас наблюдаю, изменится ли что-нибудь в его состоянии.

— Я, наверное, отвлекаю вас.

Норейка неопределенно пожал плечами.

— А взглянуть можно?

— Разумеется. Только в камере режим — придется пройти полную санобработку.

— Это долго?

— Четыре склянки. Там у меня очень ценные экземпляры, и биологическая контаминация… Видите, я наружу только в защитном костюме выхожу.

Свободных четырех склянок у Фомина не было.

— Ладно, как-нибудь потом, — ответил он, вставая. — Значит, использовать вашу лабораторию для нужд конспирации нельзя.

— Увы, — покачал головой Норейка.

— Ладно, что-нибудь придумаем. — Фомин сказал это по инерции, чего уж тут придумаешь, но доктор уже возвратился к своим пациентам — пока лишь мысленно. У каждого свои хлопоты.

На обратном пути Фомин видел, как зашевелились, забегали стражники. Боевая тревога номер один. Дело Картье поставил на совесть. И аркебузы извлекли на свет. Усовершенствованные, помесь двух технологий — Межпотопья и Преображения. Пули не свинцовые — тяжелого железа. Летят метко и далеко. Кадет обязан за тысячу шагов попасть в человеческий силуэт. И попадает. Аккуратные такие дырочки получаются. Очень гуманные пули, всегда проходят навылет, раны не нагнаиваются, и если не убит — останешься живым в девяти случаев из десяти. Главное — лобную кость не подставить.

Может, есть смысл в серебряных пулях? Или серебряных латах, шлемах, кольчугах? Индивидуальное мобильное противомагическое укрытие. Тяжеловато, правда, будет. А если просто посеребрить? Микрон пятнадцать-двадцать? Дешево и блестяще.

Совсем плохая голова. Никакой шлем от глупости не спасает.

Ноги сами привели в мастерскую. Серебрить шлем он не будет, а вот насчет пуль… Немножко серебра у него было, можно побаловаться. Пулемет. Сребромет.

Работа успокоила. Чисто физиологическая реакция, но кажется, будто поумнел и нашел решение.

— Вы, милостивый государь, решили тура за рога хватать? Похвально, похвально…

Фомин медленно обернулся.

Старик, тот самый, в пурпурной тоге.

— Вечер добрый, уважаемое видение. Что это вы все сзади да сзади, будто подкрадываетесь.