Хроники Придайна

— Именно, — вздохнул Ффлеуддур. — И удивительное дело, происходит это именно в тот момент, когда… ладно, оставим это. Мое воображение иногда заносит меня не туда. Я люблю все переиначивать, переворачивать. Моя поэтическая натура не дает мне покою.

— Если ты прекратишь фантазировать, — сказала Эйлонви, — может быть, и струны рваться перестанут.

— Да, наверно, — покачал головой бард. — Я пробовал, но это трудно. Королевская привычка своевольничать. Иногда мне кажется, что я больше времени трачу на струны, чем на саму музыку.

— Куда ты направлялся, когда Акрен схватила тебя? — спросил Тарен.

— Никуда особенно, — сказал Ффлеуддур. — Просто бродил по свету. Это же замечательно! Никуда не спешишь, никуда не стремишься. Идешь, куда глаза глядят, не ведая, в каком месте окажешься. К сожалению, местом этим оказалась темница Акрен. Ее не интересовала моя игра. У этой женщины просто нет вкуса к музыке, — добавил он возмущенно.

— Сир, — почтительно сказал Тарен, — осмелюсь просить у вас благодеяния.

— Благодеяния? О, я давно не оказывал никому благодеяний. С восторгом исполню твою просьбу! — воскликнул Ффлеуддур. — С тех пор как я оставил трон, ни один человек не обращался ко мне с нижайшей просьбой. Говори.

Ффлеуддур Ффлам и Эйлонви уселись на траву, и Тарен рассказал королю-барду о своих поисках Хен Вен, о том, что поведал ему Гвидион о Рогатом Короле и его вассалах.

Гурги, покончив с едой, забрался на взгорок, уселся на корточки и внимательно прислушивался к разговору.

— Я не сомневаюсь, — продолжал Тарен, — что Сыновья Дон ведают все о Рогатом Короле, о его намерениях. Если его не упредить, он вместе с Арауном задушит Придайн, схватит нас за горло. А я видел, что это значит.

Тарен почувствовал неловкость из-за того, что говорил как великий военачальник, вершащий судьбы страны. Но король-бард смотрел на него так серьезно и так уважительно слушал, что речь юноши снова полилась свободно. Он чувствовал, что говорит как бы за Гвидиона, которого сейчас заменяет.

— Я понял твой план, — помолчав, сказал Ффлеуддур, — ты намерен продолжить поиски своей свиньи. А меня просишь уведомить и предупредить воинов Дон. Превосходно! Я отправлюсь немедленно. А если воины Рогатого Короля попытаются захватить меня, — бард рубанул и пронзил рукой воздух, — они узнают, что такое сила и мужество Ффлама!

Тарен покачал головой:

— Нет, в Каер Датил я поеду сам. Прости, я не сомневаюсь в твоей доблести, — он поклонился королю-барду, — но опасность слишком велика. Я не вправе отправить кого-либо вместо себя.

— А когда же ты станешь искать свинью? — спросил Ффлеуддур.

— Это уже касается только меня, — жестко сказал Тарен. — Придется отложить поиски. Я примусь за это, если вернусь. А пока я обязан выполнить дело Гвидиона. Он погиб из-за меня, и будет справедливо, если я заменю его.

— Насколько я понимаю, — тихо сказал бард, — ты во всем винишь себя. Но ты же не мог знать, что Гвидиона нет в темнице. Не казнись слишком сильно.

— Это ничего не меняет, — ответил Тарен. — Я уже решил.

Ффлеуддур хотел что-то возразить, но неколебимая решимость в глазах Тарена остановила его.

— Какого же благодеяния ты просишь у меня? — спросил он, помолчав.

— Двойного, — с поклоном ответил Тарен. — Сначала скажи мне, как добраться до Каер Датил, укажи самую короткую дорогу. И второе. Прошу тебя благополучно довести девушку до ее родичей.

Прежде чем Ффлеуддур успел открыть рот, Эйлонви вскочила на ноги и негодующе закричала:

— Довести? О, ты меня доведешь! Я иду, куда сама пожелаю! Меня нельзя отослать ни назад, ни куда бы то ни было еще помимо моей воли! Нет, я тоже иду в Каер Датил!

— Риск и так велик, — возразил Тарен, — а тут еще придется заботиться о слабой девочке.

Эйлонви уперла руки в бока. Глаза ее сверкали.

— Я не желаю, чтобы меня называли девочкой или, пуще того, слабой девочкой, будто у меня нет имени! Это все равно как тебя засунут головой в мешок и станут называть «эти пятки из мешка»! Если ты сделал свой выбор, то и я сделала свой! А ты, — она повернулась к барду, — если ты посмеешь отвести меня к моим гадким родичам, которые мне почти и не родные, я нахлобучу твою арфу тебе на уши!

Ффлеуддур растерянно заморгал и инстинктивно прижал арфу к груди, а Эйлонви продолжала:

— И если некоторые Помощники Сторожа Свиньи, я не желаю упоминать их имени, думают по-другому, они жестоко ошибаются.

Тарен вспылил.

— Прекрати! — гаркнул он. — Очень хорошо, — сказал он потише, когда Эйлонви удивленно умолкла. — Тебя, в конце концов, — он сверкнул глазами на Эйлонви, — я могу просто связать и кинуть на спину Мелингар. Но, — добавил он, останавливая жестом девушку, готовую заговорить, — но я не сделаю этого. Не потому, что ты устроила такой дикий скандал и испугала тут всех, а потому, что я согласен с тобой. — Он улыбнулся. — Так будет лучше.

Бард удивленно поднял брови. А Тарен продолжал: