Хронокорректоры

Таким образом, противник собирал 2-ю армию в точке, откуда транспорты могли быстро пересечь Желтое море и достичь Бицзыво. С другой стороны, из этого порта можно было направить войска маршем на север, чтобы усилить японскую армию на реке Ялу. Наместник продолжал колебаться, но все-таки разрешил усилить оборону на опасном участке побережья. Вчера туда отправился полк 7-й дивизии, а сегодня ожидалось прибытие с севера нескольких батальонов Штакельберга. Кроме того, эскадра готовилась выйти в море и дать бой адмиралу Того…

Роман посмотрел на часы, которые показывали начало четвертого, выключил свет, надел мундир и шинель, затянул ремни и вышел из квартиры. На темной улице ждал экипаж, доставивший его в порт.

Встретивший его Георгий сел в пролетку и сказал извозчику:

– Поезжай на вокзал.

– Я думал проводить эскадру, – напомнил Роман.

– Опоздал. Корабли снялись с якоря.

– Обидно. А ты чем занимался?

– Все тем же. Радио настраивал и телеграфистам мозги вправлял.

Радиосвязь оказалась очередным больным местом эскадры. Устройства беспроволочного телеграфа были рассчитаны поддерживать связь на расстоянии до сотни километров, но безграмотные радисты сумели вывести машинки из строя, так что морзянка принималась не дальше десятка морских миль. Все последние дни Гога и Рома паяли простенькие схемы, причем Георгий даже собрал какие-то усилители, так что дальность связи выросла вдвое против паспортной гарантии. Адмиралы были в восторге.

– Кто повел эскадру? – осведомился Рома. – Сам Алексеев?

– Наместник отбывает в Мукден, в свою ставку. Отрядом броненосцев командует Ухтомский, крейсерами – Рейценштейн. Витгефт в качестве младшего флагмана держит флаг на «Победе».

– Ухтомский – темная лошадка. В Желтом море действовал без выдумки, но грамотно. И в трусости не замечен.

– Сегодня у него появится возможность проявить свои флотоводческие качества, – буркнул Георгий.

На вокзале стояли под парами сразу два состава: личный поезд наместника и воинский эшелон, в который садились вооруженные винтовками моряки. Рома знал, что несколько сотен офицеров и матросов с потопленных или разоруженных кораблей получили задачу охранять батареи морских пушек. Всего возле Бицзыво таких батарей было сформировано шесть, и на их вооружении состояло десять 120-мм орудий с крейсера «Боярин» и транспорта «Ангара», а также снятые с миноносцев и вспомогательных крейсеров малокалиберные пушки.

Гости из будущего направились к поезду наместника. Здесь их встретил Эбергард, простонавший с облегчением:

– Наконец-то я вас нашел!.. Его высокопревосходительство гневается, требует вас к себе.

– А что случилось-то? – забеспокоился Роман.

– Узнаете, – произнес флаг-капитан и добавил, поубавив надменности: – Куропаткин прислал донесение о боях на Ялу. Евгений Иванович прочитал и потребовал немедля разыскать обоих.

– Проиграли под Тюренченом, – догадался Гога. – Все-таки проиграли…

Вагон-салон Алексеева показался знакомым – примерно в таком же большевистские вожди ехали в Могилев через четырнадцать с половиной лет, или полгода назад по личному времени хронокорректоров. Наместник встал из-за стола и грозно осведомился:

– Ну-с, молодые люди, что еще вы натворили? – Затем, не дожидаясь их оправданий, продолжил: – Господин генерал от инфантерии Куропаткин сердиться изволят. Пишут, что по вашей вине командиры на реке Ялу не выполнили его приказ!

– Наверное, приказ был идиотский, – вырвалось у Романа.

Неожиданно для него наместник осклабился и произнес миролюбиво:

– Могу поверить. Как я понимаю, Засулич и остальные молодцы не соизволили выполнить приказания Куропаткина, предписавшего при малейшей опасности покинуть позицию. Вместо этого, наслушавшись ваших вольнодумственных поучений, устроили наступной бой и удержали северный берег.

– Браво! – пробормотал Гога.

Опуская куропаткинские кляузы, Алексеев коротко пересказал события последних дней на далекой корейско-маньчжурской границе. Когда японцы выдвигались к Ялу по нескольким горным ущельям, Ренненкампф, Самсонов и Мищенко внезапно атаковали правофланговую колонну. До семи тысяч казаков навалились на два пехотных полка, порубали много японцев, захватили обоз и пушки, а потом целый день – уже в пешем строю – отбивали натиски подходивших батальонов 12-й пехотной дивизии. С темнотой кавалерия оставила позиции, переправившись на северный берег с богатыми трофеями. В общей сложности японцы потеряли убитыми до двух тысяч против полутора тысяч казаков.