Ху Из Мы (СИ)

- А вот что, - ответила женщина и, схватив заведующего сектором за галстук, подтащила к себе.

Шея Любомира вместе с головой невольно подались вперёд и приблизились к лицу амазонки на опасное расстояние.

- Александра Калина, - представилась дама. - Помните?

- Нет, - честно признался Любомир Вата.

- Как не помните?! - возмутилась женщина, и щека её нервно подёрнулась. - Что скажете об общественном туалете открытого типа? Только не говорите, что ничего не знаете, мне про вас доложили...

"Это не к добру, - подумал заведующий сектором, - надо аккуратней подбирать выражения". А вслух сказал:

- Да, знаю. Наши общественные туалеты нуждаются в постоянном улучшении обслуживания потребностей посетителей. Начальник службы лично распорядился украсить общественные туалеты ветками калины для эстетического соответствия... Задание, пока, не выполнено, но в самое ближайшее время распоряжение неминуемо будет исполнено, можете не сомневаться.

- Ах ты, скотина безрогая! - затянула петлю галстука на шее заведующего сектором амазонка. - Это я - Калина. Мой проект общественного туалета открытого типа должен был быть вами рассмотрен и направлен на реализацию. Где он?

Любомир Вата вспомнил проект, оценил ситуацию и замотал положительно головой, затянутой петлёй галстука.

Видя понимание со стороны соперника, Александра ослабила петлю, с готовностью затянуть её вновь в случае непослушания, и с агрессией в голосе, спросила: "Ну?"

Мысли заведующего сектором забегали в поисках выхода. В это время раздался телефонный звонок. Любомир поднял трубку и прислонил к уху.

- Жена! - сказал он шепотом, прикрывая рукой трубку.

- Никаких жён! - констатировала резолюцию Саша Калина и, выхватив телефон из рук хозяина, нажала клавишу отключения.

- Фух! - сказал Любомир вслух, а мысли, тем временем, понеслись дальше в поисках выхода.

"Амазонка... женщина с берегов Амазонки. Есть идея..." Идея явилась, словно дар божий.

- Наш сотрудник, Сидоров... уехал в командировку в Боливию на два месяца... нет, на три. Он взял ваш проект показать иностранным коллегам. Так что, возможно, дело получит и международное признание.

Александра выпустила галстук заведующего сектором из руки, и заметно повеселела. Любомир Вата вздохнул полной грудью, захватив недостающий воздух, и тоже повеселел.

- Хорошо, - согласилась Саша Калина, я приду через три месяца. Но смотрите, у меня...

- Лучше через пять, - подправил время встречи господин Вата, и пояснил: - Человек вернётся, отгуляет отпуск, разберётся, что к чему. Так что, лучше через пять, чтоб не ждать...

- Ладно, - согласилась амазонка, и добавила, показав кулак, - горя хлебнёте, если что не по-моему выйдет.

Она так же решительно вышла, как и вошла.

"Дурдом по ней плачет, - подумал Любомир Вата, и тут же успокоил себя: - за пять месяцев много воды утечёт, и либо ишак сдохнет, либо падишах помрёт..."

Нахлынувшая приятная мысль потешила самолюбие: "Пойду Семену Шалому морду бить за то, что направил ко мне амазонку. Впрочем, он может отмазаться коньяком... тремя бутылками: за свою подлость, за моё унижение, и за мою находчивость"

Приятная согревающая жидкость потекла через желудок мысленно, опережая предварительную радость...

* * *

Серце билось в груди, словно раскрутившийся шатун внутри двигателя, намереваясь пробить стенку корпуса. Кирилл Мефодьевич ворочался всю ночь с боку на бок пытаясь уснуть, но всё безрезультатно. Сердце норовило пробить грудную клетку и вырваться наружу, в голове тикал счётчик учёта неправомерно израсходованных финансовых средств с выгодой для личной пользы. Кирилл Мефодьевич выпил за ночь два флакона сердечных капель, но безрезультатно: сон не шёл, сердце колотилось, голова просчитывала предательские варианты разоблачений и возможные последствия для него, начальника департамента. Они не тешили. Светало. Жена беззаботно похрапывала рядом. Злость и страх нарастали одновременно. Когда страх начал заметно опережать злость, Кирилл Мефодьевич вскочил с кровати, шлёпнул себя по ляжкам и произнёс вслух:

- Всё, хватит. Пойду сдаваться...

Жена недовольно буркнула во сне, и перевернулась на другой бок.

На работу идти до разрешения обстоятельств смысла не было. Кирилл Мефодьевич надел парадную униформу со всеми регалиями, орденами, медалями и декоративными прибамбасами, и в первую же минуту рабочего времени набрал на телефоне номер приёмной министра социальной политики.

Жена по-прежнему спала. Спустя время, перезвонил референт министра и сообщил, что господину Ракушкину назначено время приёма на одиннадцать часов.

Кирилл Мефодьевич сбросил с себя униформу прямо на пол и переоделся в гражданский костюм и светлую рубаху с галстуком. Всех украшений было - заколка галстука с алмазом средней руки. Переодевание заняло полтора часа. Супруге снились приятные события - она улыбалась во сне и радостно похрюкивала.