Клеймо роскоши

— Нет так нет. — Я повернулась к нему и спокойно пояснила: — Для успеха в моей работе важно доверительное отношение клиента. Если между нами не будет доверия, то вас, скорее всего, убьют. Поймите, я охраняла достаточно много влиятельных людей, и информация, которую они мне предоставляли, осталась в секрете. Я гарантирую полную конфиденциальность. — Уже с улыбкой я добавила: — Ну, не головы же ваших прошлых жен там хранятся, нанизанные на шесты, как у Синей Бороды.

Клиент хмуро молчал, и мне пришло в голову, что предположение может оказаться недалеко от истины. Похоже, зря я затеяла этот разговор. Сама бы все выяснила потом. И плевать на видеокамеры с сигнализацией. Отключить их — дело пяти минут.

— Хорошо, вижу, от вас все равно ничего не скроешь, а секретность будет только мешать делу, — сдался Павлов. — В помещениях за мастерской — лаборатория, где я экспериментирую с камнями.

— Ясно, кипятите бериллы в конопляном масле с муравьями, чтоб они были похожи на настоящие изумруды, — усмехнулась я, — так сказать, «подкрашиваете камень на лоха».

— Не так мелко, — обиделся Павлов. Его кустистые черные брови сердито сдвинулись на переносице, а голос звонко зазвучал под сводами гостиной: — Я занимаюсь серьезными исследованиями по повышению качества камней. Ширпотреб, выставленный на витринах моего магазина, предназначен для обычных людей, у которых деньги из задницы не сыплются. И не я всю эту фигню произвел. Товар покупается оптом в разных фирмах. Это для тех, кто на три тысячи рублей хочет непременно купить бриллиант или рубин. Мое производство выпускает действительно хорошие вещи. Что подешевле — из цветников. Элитный товар в основном ориентирован на конкретного покупателя. Отдельные заказы выполняю я сам.

Я молчала и усиленно кивала головой, соглашаясь, а Павлов все больше расходился:

— А знаете ли вы, что окраска большинства бразильских аквамаринов исправлена путем нагревания, но доказать это невозможно? Многие сапфиры, появившиеся после 1975 года, первоначально представляли собой непрозрачные серые каменюки. При нагревании в тиглях в них перестраивались молекулярные структуры включений и возникала привлекательная синяя окраска, а сами кристаллы становились прозрачными. Кто как, а я не считаю подобное мошенничеством. Здесь всего-навсего умелыми руками выявляется красота камня.

Он поразглагольствовал еще минут пятнадцать, потом успокоился и произнес:

— Раз вы столько уже знаете, расскажу вам еще одно, что, возможно, окажется полезным для расследования. Не так давно я арендовал некоторое оборудование на фирме «Союз-2000».

— Это где хозяева братья Тахмазовы? — уточнила я.

— Да, были. Сейчас они в тюрьме, — с удивлением ответил Павлов. — А вы что, их знали?

— Они надоедали одному моему клиенту, вот и пришлось их отправить отдохнуть на нары, — призналась я.

— О-о-о! — вырвалось у ювелира. — Вижу, вы недаром свой хлеб едите. Ладно, к чему я это рассказываю. В общем, арендовал я у них пару индукционных печей, плазменную горелку и так, по мелочам. Оборудование предназначалось для изготовления искусственных камней. Тогда я исследовал это направление и весьма преуспел. Мой метод синтеза «плавлением в пламени» позволял получить практически безупречные рубины, изумруды, сапфиры. Я хорошо платил за аренду этим мудакам, но им захотелось больше. Стали лезть в мой бизнес, привели клиентов, которые были готовы покупать рубины чуть ли не самосвалами. Ну, я их послал подальше, а мои парни объяснили Тахмазовым, что они не правы. Этим же ублюдкам было плевать, что я стремился к совершенству. Массовое производство — это потеря качества.

— То есть они решили вам отомстить? — кивнула я и достала из портсигара сигарету.

— При мне не курить, — строго одернул меня Павлов. Я убрала портсигар, а он продолжил: — Сомневаюсь, что они могли отважиться на такое, и тем не менее стоит проверить засранцев. Уж больно они отмороженные. В данный момент предприятием управляет их племянник Тимур, так тот вообще больной на всю голову. Мне доложили, что сейчас «Союз-2000» активно закупает глинозем и реактивы, необходимые для производства камней. Думаю, они продолжают мое дело и что-то там лепят, как могут. У них, естественно, не получается, и они злятся, что я лишил их золотой жилы. Что, сможете их проверить?

— Да нет проблем, — ответила я уверенно.

Зазвонил сотовый ювелира, свисавший с цепочки на запястье. Он взглянул, кто звонит, и, хмыкнув, ответил:

— Да, Рустам. Что, выяснили? — По мере того как Павлов слушал собеседника, его лицо мрачнело. В конце он зло бросил: — Да, умеешь ты порадовать! Когда в следующий раз станешь звонить — выясни что-нибудь дельное. Все.

— Проблемы? — осведомилась я.

— Рустам звонил, — нехотя ответил ювелир, в задумчивости почесывая бороду. — Эти, что преследовали джип, их кто-то навел, но кто именно, они не смогли выяснить. В лицо наводчика знал только главарь, а он весьма некстати умер в больнице от сердечного приступа.

— И с чего это вдруг у него приступ случился? Поди не старый еще был, — с сарказмом спросила я.