Князь Русской Америки. Д. П. Максутов

В политике России на Тихом океане с середины XIX в. возобладали консервативные и охранительные тенденции. Россия сосредоточилась преимущественно на европейском и балканском направлениях. А в 60-х гг. Россия обозначила два новых военно-политических вектора: среднеазиатский и китайский. Общественное внимание в России в области военно-политической было направлено не на далекую Америку, а на близкую Азию. Российский капитализм больше интересовался уже не мехами, а хлопком. В 1863 г. русские войска заняли крепость Сузак на Сырдарье, в 1864 г. — Чимкент и неведомый населенный пункт Алма-Ата. В 1865 г. русские вязли Ташкент. В год сдачи Аляски на «новых землях» был образовано Туркестанское генерал-губернаторство. В следующем году пала Бухара, а затем и Хивинское ханство. Такие победы вне пределов империи стали возможными потому, что к 1864 г. Россия сильно притушила очаги внутреннего сопротивления на Кавказе и в Царстве Польском. Министр иностранных дел князь А. Горчаков объяснял, что цель политики Императора Александра II «не в том, чтобы расширить, вне всякой разумной меры, границы земель, подчиненных скипетру, но утвердить в них свою власть на прочных основаниях, обеспечить безопасность и развить в них общественное устройство, торговлю и благосостояние». Иначе зачем же вообще нужна завоевательная политика. Среднеазиатский вектор иссяк походами на Мерв и Ашхабад. После этого почти 100 лет дальше Кушки никого не посылали. А эмир Бухарский оставался верным вассалом русского царя до самой Февральской революции. Его именем был даже назван миноносец. На Среднеазиатском театре обошлись практически без военного флота. Каспийская, Аральская и Амударьинская флотилии занимались в основном рутинными перевозками. Воевать на тех закрытых акваториях было не с кем.

А вот на Дальневосточном театре флот в 60-х гг. оказался весьма востребованным. Россия активно использовала военно-морские силы для вмешательства в китайские дела, отправляла отряды кораблей по всем морям и океанам. Дело было очень перспективным, и собственно китайским Россия его не считала. Это для европейских держав Китай был заморской страной. Для России — просто сферой пограничных интересов. Причем эта граница отодвигалась все дальше и дальше. Россия для того и отказалась от присутствия в Америке, чтобы идти в Азию. Для этого прокладывались железные дороги, оптимизация которых не вписывалась в государственные границы. Хорошим подспорьем железнодорожному сообщению оставались суда коммерческого флота. После закрепления на Амуре движение России в сторону Китая и Кореи было приостановлено только в 1905 г. А в первые годы XX в. ни одна пушка в Азии без разрешения России выстрелить не могла, как когда-то в Европе. Ситуация начала прошлого века очень напоминала головокружение от успешного подавления венгерского восстания в конце 50-х гг. века позапрошлого. Русское военно-политическое руководство, заточив клинок под иррегулярных повстанцев, не смогло справиться с регулярными войсками противника. После победоносного похода Николая I в Венгрию был разгром в Крыму. После успешного подавления боксерского восстания в Китае Николаем II последовало поражение от Японии на том же хорошо изученном обеими империями театре. Но движение России было только приостановлено. Не зря же до самого Желтого моря строили железную дорогу.

Было еще одно вспомогательное военно-политическое направление — через Карс на Босфор. Этот путь через Кавказ небезосновательно считался проходимым вплоть до 1916 г. Еще А.С. Пушкин в поисках национальной идеи путешествовал в Арзрум. Два десятка лет спустя успешные боевые действия на этом направлении во время Крымской войны позволили хоть как-то смягчить условия Парижского мира. В следующей большой войне успех русских сухопутных и военно-морских сил на Черном море мог сильно изменить послевоенную политическую карту мира. Каждая русско-турецкая война, будь то междусоседская, коалиционная или мировая, заставляли Россию наносить чувствительные удары Турции через исконно армянские земли. Далее как получится. Да и обретение Царьграда-Константинополя всегда освящалось национальной идеологией и подкреплялось оперативными планами сухопутного и морского штабов. Третий Рим мечтал вернуть себе Второй, а заодно и проливы, ведущие в Рим Первый. По меньшей мере три поколения Максутовых служили этой идее.