Книжный в сердце Парижа

По пути обратно в книжный магазин мы решили пересечь как можно больше мостов. Это моя идея. Я пытаюсь пересказать Виктору слова Ходоровски: поскольку Виктор не говорит ни по-испански, ни по-итальянски, он почти ничего не понял. Изложение на английском языке помогает мне более четко осознать смысл услышанного. Когда я наконец заканчиваю рассказ, Виктор смотрит на меня с сияющей улыбкой.

Я наблюдаю за текущей под нами рекой и чувствую себя такой легкой, такой живой, что при всем желании не смогла бы вызвать в себе чувство страха. Может быть, таким образом я осваиваю серфинг?

Именно в этот момент звонит Юлия и просит меня к телефону.

– Олива, – говорит она без предисловий, – почему бы тебе тоже не пойти на прослушивание в понедельник?

– Мне?

Она говорит, что за выходные поможет мне подготовиться.

Я могла бы ответить, что выбрала другой путь и курс менять поздно. Но тут я вспоминаю свой последний телефонный разговор с Руджеро и то, что работы у меня больше нет. Когда я вернусь в Милан, мне нужно будет забрать из офиса свои вещи, а также алоэ и пособия по диетам.

Юлии я могла бы сказать правду: что просто не готова к прослушиванию и что, скорее всего, у меня ничего не получится.

– Ну так что? – спрашивает она. – Да или нет?

«Нет», – хочу сказать я. Нет. Но вдруг замираю. Ходоровски не предлагал мне бегать голой по городу или общаться с родителями на арамейском языке. Он всего лишь порекомендовал поменять местами два односложных слова.

Я делаю ход конем и передаю трубку Виктору.

– Поговори с ней ты, – бормочу я, – я отвечу ей позже.

Мы продолжаем стоять на мосту. Сена под нами спокойна, и я размышляю о своем преображении и о себе прежней.

«Ты имеешь полное право обмануть ожидания окружающих, – сказал Ходоровски женщине, которую консультировал передо мной. – Ожидания принадлежат другим, не тебе. Ты свободна быть собой. Нужно перестать совершать поступки, продиктованные выбором других. Совершенно не обязательно оправдывать и предполагаемые надежды, которые, как тебе кажется, возлагают на тебя окружающие, если все это не приносит тебе удовлетворения. Лишь тебе дано познать свое предназначение, и как только ты его осознаешь, необходимо передать это знание другим».

Виктор продолжает разговор с Юлией и тоже наблюдает за течением реки. Неожиданно он поворачивается ко мне, внимательно на меня смотрит, и я замечаю в его глазах прозрение. Он кладет руки мне на плечи.

– Ты не проходила прослушивание!

Он все понял. У меня такое чувство, будто я получила пощечину.

– Прослушивание в академии. Ты проснулась, собралась, вышла из дома и приехала на место. Во дворе академии собрались стайки будущих актеров – учеников этой школы, и тебе так хотелось быть похожей на них. Ты представила, как войдешь в их число, как будешь ходить на занятия и играть главные роли. Но потом ты подумала о родителях: как бы они страдали, если бы знали, где ты находишься, как переживали бы из-за того, что ты выбрала такой сомнительный путь. Ты была их единственным ребенком, и они возлагали на тебя большие надежды, но в этом случае ты стала бы живым напоминанием о тете. Ты разбередила бы их раны и не смогла жить с этой болью. А что, если они были правы? Что, если бы ты все-таки поступила в академию, но в результате ничего не добилась? Ты постояла под дверью и вернулась обратно. Ты просто не дала себе шанса.

Я не дала себе шанса, и никто раньше об этом не догадывался. Где-то внутри поднимается гигантская волна, которая вот-вот накроет меня с головой, – какой там серфинг, я просто тону, – но Виктора уже не остановить.

– Чтобы уберечь себя и их, ты обнулилась сама.

Его хватка смягчилась. Меня тоже начало понемногу отпускать. Я зажмуриваю глаза и изо всех сил стараюсь держаться.

– Годами ты только и делала, что оттачивала свое умение врать, и прежде всего ты обманывала саму себя. Работа, жених, дом, брак. В свои тридцать лет ты многого добилась, но кем ты при этом стала?

Под нами проплывает прогулочный катер, и я думаю о Джоне и его судоходной компании, о леди Диане, стоящей на борту и любующейся Городом cвета, я вспоминаю французские фильмы с Даниэлем Отой, Изабель Юппер и Жанной Моро, которые так нравились моей тете.

– Если я пойду на это прослушивание, ты подашь документы на зоологический факультет? – Я сглатываю слезы. – Договорились?

В «Шекспире и компании» меня ждет карта Таро «Звезда» с приклеенным к ней стикером в форме сердца: «Твое предназначение в этом мире, Олива. Нам нужно поговорить. Поговорить, поговорить. Я расскажу тебе все. Ты все узнаешь. Дай мне несколько дней, и мы увидимся здесь, в книжном магазине. Следуй за своим сердцем. И верь мне. Твоя Вив».

Откуда ей известно про «Звезду»? Она послала на встречу кого-то вместо себя? Или ей рассказал об этом хозяин кафе? А может, она лично знакома с самим Ходоровски?