Когда Судьба настаивает

– И что? Нахлынули вдруг воспоминания? – удивилась дочь.

– О нет! Но я хочу посмотреть на неё именно в этой обстановке. А заодно и понять, чего она на самом деле хочет? Она же вот сейчас думает, что я все эти 20 лет любил её, раз даже тебе рассказал об этом баре. А значит, думает, что она руководит ситуацией и сможет легко добиться того, чего она хочет. А она точно чего-то хочет. И скорей всего, денег.

– О! Узнаю своего отца! – улыбнулась Вильма.

На встречу с Линдой отец с дочерью пришли вовремя.

– Вильма, взять тебе свежевыжатого сока? Или, может, что-то из еды? Линда опоздает, я уверен в этом, так не сидеть же нам за пустым столом.

– Пап, возьми мне сока. Не хочется есть.

Потом, когда они уже сидели за столиком, Вильма спросила:

– Пап, как думаешь, она, и правда, узнала бы меня, будь я здесь одна?

– Не хочу тебя расстраивать, но нет, конечно. Ты была милым годовалым ребенком, когда она видела тебя в последний раз, а сейчас ты красивая молодая женщина. Скорей всего, твоя мать уверена, что я тоже буду здесь. Я, конечно, постарел, но точно не сильно изменился, – рассмеялся невесело Герман.

Линда опоздала на 10 минут. Она вошла в бар и остановилась у входа, рассматривая посетителей, скользнула взглядом по Вильме и наткнулась взглядом на Германа. А вот увидев Германа, она усмехнулась и быстро перевела взгляд на сидящую рядом Вильму. Нечто, отдаленно напоминающее удивление скользнуло по её лицу. Дочь тоже заметила это, а потому, пока Линда шла к их столику, произнесла:

– Да, пап, ты был прав. Не узнала бы она меня без тебя!

Конечно, время наложило на эту женщину свой отпечаток. Она отчаянно молодилась и выглядела гораздо моложе своих лет, но Герман смотрел на Линду, а вспоминал свою Элизабет. На лице Линды не было ни одной морщины, но зато и лицо было как маска, почти неподвижно. В погоне за молодостью Линда потеряла свою былую красоту и индивидуальность.

– О! Герман, Вильма! Привет! Я так и знала, что ты не удержишься и тоже придешь сегодня! – растянув губы в подобие улыбки, произнесла Линда, глядя на Германа, и села за столик.

– Вильма, шикарно выглядишь! Только к чему в твоем возрасте этот стиль бохо? Дорогая, разве твою фигуру надо скрывать всеми этим свободными одеждами? – Линда окинула дочь придирчивым взглядом и, не дождавшись от неё ответа, обратилась к Герману:

– А тебя, я смотрю, время не щадит, да, Герман?

– И тебе добрый день! – усмехнулся Герман, – выпьешь что-нибудь?

– Да, от бокала красного вина я бы не отказалась! Вильма, не слушай отца, когда он говорит, что вино женщинам вредно. Бокал хорошего сухого вина полезен для сосудов! Он сам не пьет и тебе не дает, да? Я угадала? – Линда кинула взгляд на бокалы с соком, что стояли напротив отца и дочери, – вы уже заказали обед? Помнится, здесь отлично готовили ребрышки!

– Я не ем мяса! – отрезала Вильма.

– О! Да? – Линда моргнула, – впрочем, каждый сходит с ума по-своему! А я ем. Главное, дорогая, знать меру. Посмотри на меня, я ем всё, и не сижу на диетах. И да, бокал вина за обедом и бокал за ужином. Главное, чтобы вино было хорошим, и тогда старость тебе не грозит!

– А ещё раз в полгода инъекции гиалурона или ботокса, да? – усмехнулась Вильма, – или ты уже раз в три месяца их колешь?

– Хорошо выглядеть в моем возрасте – это огромный труд! И да, изрядные капиталовложения! – признала Линда, – хорошо выглядеть – это не стыдно! Стыдно не выглядеть хорошо!

– Рада, что тебе не стыдно, – усмехнулась Вильма, и, сделав глоток сока, спросила:

– А за что ещё тебе не стыдно, ма-ма?

Вильма выделила это слово интонацией, разделив его на слоги. Линда от неожиданности дернулась. Герман видел, как дрогнула её рука, потянувшаяся к бокалу с вином. Она сделала большой жадный глоток, опустошив бокал почти до дна. Официант, маячивший у барной стойки, посмотрел вопросительно на Германа, тот согласно кивнул, давая понять, чтобы надо долить вина в бокал дамы. Дама, впрочем, тоже не возражала. Ни против вина, ни против ребрышек.

– Может, уже перейдем к главному? Ты же не о пользе вина захотела вдруг поговорить со мной, верно? И давай уже начистоту, ведь именно со мной, а не с Вильмой ты и хотела сегодня увидеться, да? – Герман сверлил Линду взглядом.

– Мне нужны деньги! – отчеканила Линда, глядя на Германа, – мы с Рихардом развелись и теперь, по закону, я могу потребовать у Вильмы содержать меня. Я платила алименты на дочь. Она выросла, встала на ноги, и обязана содержать свою мать, у которой нет средств к существованию.

– Серьёзно? – Вильма смотрела на отца, – она может это потребовать?

– К сожалению, да, может. Именно этого я ждал и боялся все эти годы! Вот в этом ты точно не поменялась! – Герман усмехнулся, – а позволь узнать, почему у тебя нет средств к существованию? Ты больна?

– Что? Нет, конечно! Я слежу за своим здоровьем! – Линда произнесла это с ноткой обиды.

– Тогда почему бы тебе не пойти на работу?

– Ты же знаешь, что я никогда и нигде не работала. Куда мне идти? В официантки? На октоберфесте литровые кружки с пивом таскать¹?