Когда зацветает пустыня

Папа, прямо в дорогих льняных брюках сидел на ванильно-белом песке и ковырял почву коротким и острым куском коры. Ссутулившийся. Словно, всё это время, как Атлант, держал на своих плечах непомерный груз, а теперь сбросил и расслабился. Нет, всё же не сбросил. Он, будто, прогнулся под его гнетущим весом.

— Пап?

— Иди сюда, милая. — тихо отозвался он. И этот сдавленный голос мне совсем не понравился. Сердце защемило нехорошим предчувствием и ощущением приближающейся катастрофы. Хотя, куда ещё хуже?

— Пап, что случилось? — меня начало потрясывать.

— Дай мне, Милу, родная.

— Па-ап? Ты можешь мне сказать, что происходит? — сердце пустилось гепардом, преследующим добычу. Хотя, добычей ощущала сейчас себя я. Нагоняемой горем и… Смертью…

— Присядь, — отец ловко подхватил малышку в свои объятия и, наконец, заговорил, — Виталик… Он умирает, дочка.

— Что за чушь, пап? Врачи говорят, что он стабилен, ты же знаешь! — запротестовала я.

— Был стабилен, милая. Теперь нет…

— Ну! Говори! Что ещё им не так? Они уже замучили его анализами и постоянным диагностированием! — вскочила я и нервно замельтешила влево-вправо, поднимая ногами тучки песка.

— У него опухоль мозга. Скорее всего, доброкачественная, но… Она мешает нормальному притоку крови и пагубно влияет на его и так измученный мозг.

— И почему я узнаю об этом последняя, а? — мой собственный мозг, видимо, включил какую-то волшебную защитную функцию, мешающую сознанию воспринимать эту ужасную информацию. Просто, решил повозмущаться, чтобы окончательно не свихнуться от горя.

— Ему осталось не больше месяца, Злата. — голос отца задрожал и я, впервые в жизни, увидела в его глазах слёзы.

— Пап… Ну… дол-жен же… быть вых-од! Какой-то шанс… На спасение! — я рухнула на песок и уже захлёбывалась в рыданиях. Смахивала слёзы ледяными, несмотря на жару, ладонями. Совсем не чувствуя песка, попадающего с рук на губы и в глаза.

— Есть. Но он не больше трёх-пяти процентов, как говорят врачи. — сквозь стиснутые челюсти, горько отозвался отец.

— Что для этого нужно? — я готова была отдать всё, что угодно. Хоть душу. И не только за пять процентов, но даже за один! Даже за тысячную долю процента, чёрт возьми! Лишь бы только его спасти!

— Операция по трепанации черепа.

— О, Боже! — я протяжно выдохнула, стараясь проморгать слёзы. Толку-то от них сейчас? — И-и-и? Ну, говори, пап!

— Такую сложную операцию могут провести только в Израиле, дочка. Но, даже, если всё пройдёт нормально, шансы на благоприятный исход не больше пяти…

— Я это слышала, папа! — рявкнула я, не желая снова окунуться в ужас этих прогнозов. — Так в чём проблема?

— В деньгах, Злат. На транспортировку и операцию нужно порядка шестиста тысяч. У меня теперь таких средств нет, ты знаешь. Прости меня, дочка. Но даже, если бы они были… Врачи говорят, что он, скорее всего, не перенесёт операцию…

Я застыла от такой перспективы.

— Врачи! Срать я хотела на этих врачей! — крикнула я во весь голос.

— Злата! — возмутился он в ответ.

— А что уж стесняться, пап? Помнишь, как они давали ему три дня? А результат? — выплеснув злость, я тихо и решительно завершила, — Я пошла звонить его отцу.

— Я звонил, дочка. Там всё глухо, как в танке. Он не видит смысла мучить сына. Не верит в успех.

— Что? Да он просто охренел! Вот так отказаться… Боже! — я начала кусать костяшку большого пальца, прикидывая разные варианты. — Я сама к нему поеду. Возьму Милку и полетим к этому упрямому деду, да, дочка?

— Злат, я тебе говорю, что бесполезно. Я сам только от него. Без толку. — отец резко воткнул кору в землю и поднялся. — Давай пройдёмся.

Приобняв меня за плечи, он направился вдоль кромки воды.

— Можно было бы сделать тест ДНК и добиться признания Милы дочерью Виталика. Тогда право управлять его счетами перешло бы к тебе, как её опекуну. Но, не успеем, дочка. Эта волокита займёт около месяца, в лучшем случае. Быстрее не получится. Я все пороги оббил. Всё против нас, милая. Вчера я выставил дом на продажу. Если нам повезёт и быстро найдётся покупатель… Да ещё внесёт большой залог…

— Не нужно, пап. — твёрдо прервала я его. — Давай запустим процесс с ДНК-экспертизой. А пока, я знаю, где перехватить деньги…

— Дочка, что-то мне не нравится твой тон. — напрягся отец.

— Всё в порядке, пап. Звони, пусть приезжают и берут анализы. И мне тоже нужно сделать один звонок.

Глава 67

Солнце палит невыносимо, жаря как в аду. Пробирается сквозь одежду, почти сжигая её и издевается над моей чувствительный и нежной кожей. Я вся горю от этого пекла. Или, всё-таки, от жадного, плотоядного взгляда мужчины, ждущего меня в конце улицы?

— Злата! Златка! Стой! — выкрикивает голос любимого у меня за спиной.

— Виталик?! — резко сажусь в постели, не сразу осознав, где реальность, а где — сон.

— Виталик? Любимый! Ты слышишь меня? — трясу его за плечо, почти уверенная в том, что это был не сон, в том, что я на самом деле слышала его, такой родной, такой долгожданный голос. Но в ответ, в который раз, лишь размеренный и монотонный шум аппарата ИВЛ.