Колесо судьбы. Дочь вождя

Кена закусила губу, тоже раздумывая, с чего начать.

– Сигрун, меня беспокоит Рун.

– А ты беспокоишь его, – не сдержалась Сигрун и тут же прикусила язык.

– Ты всё знаешь? – вскинулась Кена.

– Не всё, – хмуро произнесла та и, подойдя к печи, налила из кувшина молока. Сделала глоток. – Не знаю, что за магия таится в твоих руках, что ты приворожила и Льефа, и его.

В глазах Кены блеснул огонёк.

– Сигрун, я тебя научу. А ты научи меня своей.

Сигрун прищурилась и с подозрением спросила:

– Что?

– У нас ведь с тобой один интерес. Мы не хотим, чтобы Рун натворил бед. И мы обе хотим…

– Замолчи, – оборвала она её и покраснела. – Что ты можешь рассказать мне, южанка?

– Сначала ты.

Сигрун недовольно поджала губы.

– Хорошо, – сказала она. – Что ты хочешь знать?

– Расскажи о знаках, которые нужно чертить на камне, на дереве или на земле.

– Зачем?

– Хочу знать, какие из них могут принести мне вред.

Сигрун побарабанила пальцами по поверхности печи.

– Есть разные виды рун, – сказала она. – Футарк – старинные руны, только они и пригодны для тайной магии. Их используют, чтобы писать на могильных и памятных камнях, скалах, копьях, мечах, брактеатах, фибулах… Заговоры обычно очень коротки и состоят всего из нескольких слов, а иногда – из одного. По счету рун двадцать четыре, и они пишутся отвесными и косыми черточками.

Кена кивнула.

Сигрун подошла к сундуку, достала дощечку, но не спешила резать по ней.

– В футарк входит три анта, – продолжила она. – Каждый из антов стоит из восьми рун и носит имя одного из богов: Фрейи, Хеймдаля и Тора.

Сигрун потянула за цепочку на шее и продемонстрировала Кене брактеат, на котором по внешнему кругу бежали, извиваясь, все двадцать четыре руны.

– Всякая из рун имеет своё магическое имя, – продолжила она, – fehu, uruR, thyrisar… – так она перечислила их все. – Каждая имеет определённое значение, которое служит путеводной звездой, когда мы задаём вопрос.

Сигрун извлекла из сундука мешочек и высыпала на стол камешки, лежавшие внутри. На каждой был изображён один знак. Травница сложила их обратно в мешочек и снова вынула руну – но уже одну.

– Мы вырезаем их на оружии и амулетах. Так, если увидишь на клинке слова laukaR – лук, auia – счастье, lathu – оберегать – то это предметы, созданные, чтобы охранять. Если же увидишь знаки Беды и Болезни – жди беду.

Кена благодарно кивнула.

– Это всё, что я хотела знать, – сказала она.

– Теперь твоя часть. Что ты хотела мне дать?

– Я знаю рецепт… – произнесла Кена, помешкав. – В ночь, когда луна будет нарастать, выйди в сад. Собери василёк, мак и полынь. Сожги мак и полынь на огне и замешай с васильком и резедой. Добавь каплю крови и всё время повторяй имя того, кому будешь подавать. Затем подмешай зелье в еду.

Сигрун, прищурившись, смотрела на неё.

– А если он кого-то любит, подействует ли зелье?

– Сигрун, он не любит никого…

– И всё же. Есть зелье, чтобы его отворотить?

Кена помялся.

– Да, – и она рассказала про ещё один старинный способ ворожбы, могущий привязать человека и вызывать в нём любовь.

Глава 13. Закон

Все следующие дни Льеф был занят на строительстве кораблей: он пристально следил, чтобы каждая доска и каждая веточка подходили для нужной части судна.

– Море – капризный бог, – говорил он.

Кена же большую часть времени оставалась одна: заняться ей у причала было абсолютно нечем, и хотя в первые дни Льеф брал её с собой, Кена, стоя у него за спиной, изнывала от тоски.

Наблюдать за тем, как загорелые руки Льефа поднимают доски, как подносят их к внимательным глазам и затем откладывают в сторону, было приятно – но быстро надоедало.

Когда однажды утром Льеф отпустил её пройтись по окрестностям, Кена ненадолго ожила. Всё ей казалось новым и интересным – контуры синеватых гор вдали и лежащая на них пелена облаков, извилистое русло реки, убегавшее до самого горизонта… Незнакомые травы, кое-где проклюнувшиеся из-под снега.

Девушка бродила по усадьбе, поднималась на смотровые башни и совсем не чувствовала себя рабыней – пока, опустив взгляд, не увидела мощную фигуру Руна, высившуюся в тени. Рун наблюдал за ней.

Кена сразу расхотела спускаться вниз со смотровой вышки. Девушка стояла и делала вид, что просто заметила что-то на горизонте, пока, бросив на Руна косой взгляд, не обратила внимания, что тот вышел ближе к свету, так что теперь можно было увидеть холодный блеск его глаз и злую улыбку, игравшую на губах.

Кена стиснула зубы и сжала кулаки. Прочертила в воздухе один из знаков, что показала ей Сигрун. Кена не очень-то верила в чужеземное колдовство, но знала главное правило магии: она действует на того, кто в неё верит. А Рун верил.

Впрочем, спускаться вниз южанка по-прежнему не спешила – и решилась, только когда стал меняться караул. Довольно много воинов скопилось вокруг смотровой вышки, и Кена, проскользнув мимо них, торопливо направилась домой.

Вечером она попросила у Льефа нож.

– Зачем? – сурово поинтересовался тот.

– Вдруг… на меня нападут?

– Кто нападёт на тебя здесь, в чертоге конунга?

Кена молчала. Она понимала, что не получит ножа, если скажет, что противник её – Рун.