Колодец и бабочка

Это был, пожалуй, единственный на памяти Наташи случай, когда ей не потребовались ни карты, ни гороскопы. Единственный, когда Алина сама твердо знала, как поступить. Она неуклюже взгромоздилась на подлокотник кресла и обняла Татьяну.

– Таня, ты что? Ты что, плачешь? Я тебе запрещаю плакать, слышишь? Мама, скажи ей! Нельзя плакать по такому поводу, это глупо! Почему ты нам ничего не рассказала? Мы бы выбили твои деньги из этого паршивца!

– Он уехал, – в нос проговорила Татьяна.

– Его настигнет кармическое воздаяние, – с глубокой убежденностью пообещала Алина. – А ты даже не смей реветь! Такое могло случиться с любой женщиной!

– Аля, он на пятнадцать лет меня младше! Господи, стыд-то какой…

В дверях показался взъерошенный раскрасневшийся Дмитрий в порванной рубашке.

– А у меня Лиза была на двенадцать лет младше! – громко сказал он. – И чего? Я ее даже с вами хотел познакомить… Это все условности. Старше-младше!

– Я не знаю, что на меня нашло, – прорыдала Татьяна. – Мы на эти деньги в отпуск собирались поехать… А я… как дура… Влюбилась по уши, ничего не соображала. Он их взял и сбежал…

– Да и пес с ним, с козлом, – нетерпеливо сказал Дмитрий, подходя к сестрам. – Я-то думал, ты ему все накопления отдала. А на отпуск… Ты ж не на Мальдивы собиралась лететь?

– В Турцию…

– Ты что, на несчастную Турцию за год не накопишь? – Он присел перед ней на корточки, заговорил веско, убежденно: – Танька, посмотри на себя! Молодая, здоровая, красивая! Целая начальница! Все у тебя получится. Ну ошиблась один раз, с кем не бывает. Все, проехали. Сделала глупость – и хватит горевать. Все, отплакали! Дальше – новая жизнь! Похоже, у женщин в нашей семье карма такая… – Он осторожно покосился на мать. – Деньги выкидывать на всякую дрянь.

Таня резко вскинула голову:

– А где Саша?

– Сашу твоего я с лестницы спустил, – с достоинством пояснил Дмитрий. – Будем отмечать без него. Кто портит атмосферу праздника, тому не место в нашем кругу, правильно?

– Я думаю, ты должна его выгнать, – степенно сказала Алина. Татьяна уткнулась ей в сгиб локтя, младшая сестра свободной рукой гладила ее по голове. – То, как он выступил, – это не мужской поступок. Чрезвычайно токсичная личность, я даже не ожидала.

– Гони его в шею, Таня! – Молчавшая до этого Мария Семёновна неожиданно поднялась и доковыляла до дочери. Придвинула стул, села рядом. – Я рассуждаю так: или ты весь из себя принципиальный – тогда разводись. Или ты простил жену – тогда нечего ее тиранить. Ишь, обрадовался!

– Мама, я его очень сильно оскорбила, – в нос прогнусавила Татьяна.

– Видала я его, оскорбленного! – перебила ее старуха. – Стоял тут, сиял как медный грош! Ты его не оскорбила, ты ему своими руками дала в руки хлыст и встала впереди телеги. Устроил тут, понимаешь, разоблачение грешницы у позорного столба! Экая мерзость. – Она тяжело поднялась. – В общем, Сашку больше ко мне не приводи. Ты с ним можешь расставаться или жить как твоей душе угодно, а я его у себя видеть не желаю. Про музыканта своего потом расскажешь. А не захочешь, так промолчишь. А теперь давайте-ка, в шесть рук, быстренько: все собрали, салаты переложили, пристроили в холодильник… Я еще завтра одна буду праздновать, оливье с кинзой доедать. Мне-то кинза нравится.

Величественная, с прямой спиной и высоко поднятой головой, она подошла к двери и обернулась.

– Татьяна?

– Да, мама?

– А ты хоть на фортепьяно-то играть научилась?

Все рассмеялись. Татьяна тоже, хотя и несколько истерически. Сестры и брат с тарелками в руках потянулись за матерью через полутемный коридор, не зажигая света.

Дождавшись, когда все соберутся на кухне, Наташа встала, схватила туфли и проскользнула на лестничную клетку. Возле лифта она обулась и пошла вниз, убежденная, что Федосеевы не скоро заметят ее исчезновение. Посторонние им сейчас были ни к чему.

Ей требовалось хорошенько поразмыслить.

Никто из них не выманивал деньги у матери – ни Алина, ни Дмитрий. В этом она теперь была абсолютно уверена. Может, у них хватало и глупости, и жлобства… Но чего в них не было совсем, так это подлости. А выманить у больной старухи полмиллиона – чистейшая подлость, в этом у Наташи не имелось никаких сомнений.

Они стояли друг за друга горой, чертовы Федосеевы, и после нынешней сцены невозможно было представить, что кто-то из них так безжалостно обошелся бы с матерью.

Все было ошибочно. Все ее построения.

«Это не они», – повторила Наташа.

Но тогда кто?

Она вышла в летние комариные сумерки, прогулялась, обдумывая возникшую у нее идею. Присела на скамью.

Визитка, которую оставил частный детектив, нашлась в кармашке сумки, среди чеков и использованных талонов за парковку. Наташа вечно таскала с собой бумажный мусор, в глубине души уверенная, что какой-нибудь из этих листочков ей когда-нибудь пригодится.

Она набрала номер.

– Макар, здравствуйте. Это Наталья Горбенко, мы с вами встречались… Да. Не знаю, связано ли это с Габричевским… Вчера меня пытались убить.

2