Кольт и Стетсон для спецназа

Африка упёрся плечом в колонну, подставил руки, и Сицкий поднялся с них на плечи, уцепился за перила, и через пяток секунд был уже наверху. Махнул рукой и тут же поймал протянутые ладошки Амалии. После чего кивнул Воронину и наклонился к уху девушки.

— Не переодевайся, — посоветовал он. — Времени нет. Быстро сгреби в сумку самое необходимое, я через минуту буду.

Амалия лишь молча кивнула в ответ.

За время их отсутствия кто-то тщательно переворошил его комнату. Даже кровать была сдвинута с места. К счастью, одежда оказалась на месте, как и Маузер, патроны, личные вещи из рюкзака. Вот только свалены они были в кучу. Пропали лишь шесть сотен долларов из кошелька. Кто бы ни рылся в номере, делали они это вдумчиво и старательно. Обыскали всё, кроме… Джек подпрыгнул, вцепился в деревянную балку, и запустил руку выше, в узкое пространство между собранной из веток обрешёткой и самой крышей, сложенной из пропитанного известью сена. Обе седельные сумки оказались на месте. Собрать остальное заняло немного времени, и вот он уже стоит на галерее, перед дверью в номер девушки. И недовольно наблюдает, как Амалия упаковывается в кружевные панталоны.

— Я что сказал?

— Ой! — хорошо, что шёпотом. — Выйди!

Джек сосчитал до пяти, успокаиваясь, и строго заметил:

— Через минуту я спускаюсь и уезжаю. Если не успеешь, уеду без тебя.

— Ну Джек! — девушка остановилась и просящим взглядом посмотрела на него.

— Не тормози!

С деревянной террасы были видны клубы чёрного дыма, взлетающего над Каса Леоне, жёлтые огоньки, пляшущие в окнах второго этажа. Жора прислушался. Ему не показалось. В доме действительно кто-то горел. И это было неправильно. Одно дело — всадить пулю в лоб врага, глядя ему в лицо. Также ничего плохого нет в том, чтобы прижать двери, из которых может выйти противник. Он ведь всё равно вырвется, только будет поздно и уже не помешает выполнению задания. А вот так, спалить в доме запертых людей… Было в этом что-то бесчеловечное. Майор глянул на стоящего под ним Юру. Спутник смотрел на дом с тревогой. То ли поймав взгляд сослуживца, то ли почувствовав присутствие, он посмотрел вверх. В глазах Воронина плескался ужас.

— Рэд, — почти шёпотом спросил он. — В доме что, кто-то ещё был жив, когда ты за мной пришёл?

Жора только молча кивнул. Говорить не хотелось. Воронин цыкнул зубом, плюнул под ноги длинно, с многочисленными загибами, матерно выругался.

14

— Что ты там такое поджёг, — спросил Сицкий.

— Да ерунда, — Юра пожал плечами. — Прокатил бочонок постного масла до прихожки и уронил на него керосинку. Они же, гады, шмотки мои в кладовке держали. А там чего только нет. Я сначала хотел пороха им сыпануть, но решил, что долго, вот маслице и разлил.

— Да уж. Аннушка бы от зависти сдохла.

— И не говори, — Воронин грустно улыбнулся.

— Подожди. Кладовка на первом этаже?

— А то где же?

— А чего тогда в окнах второго огонь?

— А хрен его знает. Может, лестница? Она же деревянная. Да и тяга вдоль пролёта должна быть.

— Ладно, — Жор махнул рукой. — Теперь-то чего говорить?

В этот момент в горящем доме что-то грохнуло, половина стёкол со звоном посыпалась на брусчатку. Тут же открылись окна гостиницы напротив, и из трёх высунулись любопытные женские носы. Ещё в паре домов распахнулись двери, выскочили полуодетые вооружённые люди и с тревогой смотрели на Каса Леоне. А посмотреть было на что. После взрыва языки огня вырывались практически из всех окон. Криков было не слышно, то ли из-за гула пламени, то ли некому уже было кричать. Сослуживцы вновь печально переглянулись.

Из своей двери выскочила Амалия.

— Джек? Что случилось? — спросила девушка.

— Готова? — Жора тут же перевёл начинающийся диалог в конструктивное русло. — Давай-давай, пошли. Торопиться надо.

В конюшне было тихо и спокойно. Плотва встретила беспутного хозяина приветливым ржанием, чем конечно разбудила конюха. Тот мирно дрых на копёшке сена, добавляя запаху скошенной травы, конского навоза и вощёной кожи изрядную долю перегара. Беднягу не разбудил даже пожар и крики на улице. А тут какая-то кобыла вырвала его из царства морфея. Или бахуса. Он завертел головой и что-то невнятно забормотал.

Воронин кинулся на конюха, на ходу доставая нож.

— Стоять! — еле слышно скомандовал Сицкий. Подошёл и крепко обнял пьяницу за шею. Подержал десяток секунд, и отпустил. Тело конюха безвольно опустилось на траву, издав через секунду оглушительный храп.

— Ну ты и кровожадный, Африка, — Жора покачал головой.

— А чё я-то? Я тебе что, диверс какой? Это вы всякие хитрые приёмчики знаете.

— Тихо, словоохотливый наш. Давай, запрягай любую, кроме этих двух.

— Так тут только две и осталось.