Контракт стервы

…Как же Роб заблуждался! Ужин предстоял еще каким особенным. Ибо, стоило Фрэнки спуститься в столовую, где остальные члены семьи уже собрались (включая почетных гостей — Иосифа с матерью), как дворецкий сообщил, что у ворот находится Максим Езерский, просит принять.

Отец довольно ощерился и подмигнул дочери, мол, молодец, Егерь уже на вражескую территорию прорывается ради встречи с мнимой добычей. Роб ухмыльнулся и тоже озорно подмигнул, мол, прикинь, какая двусмысленная ситуация? Фрэнки закатила глаза к потолку и в ужасе подумала: какого черта?! Что Максим тут делает?

— Впустите господина Езерского, он к нам присоединится, — приказал Сатана, одетый в серый блейзер на черную рубашку; отец поправил воротник и добавил: — Надеюсь, у него аллергия на лобстера.

Фрэнки приросла к креслу. Сердце бухало в груди, подпрыгивая к горлу. Хорошо, хоть принарядилась к ужину: мама требовала одеваться элегантно к семейным трапезам. На Фрэнки — строгое черное платье до колен, без рукавов, со свободной плиссированной юбкой. Тонкие браслеты из белого золота на руках, массивные серьги в ушах, и волосы лежат красивой длинной волной. Правда, хочется завизжать от напряжения, потому что сюда Максим идет, а так все в порядке.

Столовая была просторная, с огромными золочеными люстрами, свисающими с высокого расписного потолка. Но освещение было тусклым, дополняли его только свечи в канделябре в центре длинного стола. От неравномерной светотени создавалось впечатление, что стены плывут перед глазами. Или это от нервов?

Отец сидел во главе стола, мама — напротив него, с другого конца. Роберт, как всегда, напротив Фрэнки, вместе с Иосифом. Рядом с Фрэнки — столетняя госпожа Столетова, которая отметит свой юбилей завтра.

Сейчас все замерли в тишине, только старуха уже столовые приборы в руки взяла, и они бренчали по блюду из-за ее болезни Паркинсона.

Сопровождаемый дворецким, Максим вошел уверенным шагом, как к себе домой, и огляделся, исследовал зону охоты. На нем был тот же стильный светло-серый костюм, что и днем, только галстук отсутствовал. Выглядел Егерь слегка помятым и очень уставшим. День и правда выдался бесконечный.

— Прошу прощения, что прервал ужин. — Максим был сама вежливость и очарование. Подойдя к маме, он галантно поцеловал ее протянутую руку. — Вы прекрасны, Зоя. — Он сухо улыбнулся и поприветствовал остальных: — Константин, Роберт… Франсуаза. Добрый вечер.

Взгляд Максима на несколько мгновений задержался на лице Фрэнки, и она сглотнула, а потом отвернулась и торопливо расправила тканевую салфетку на коленях.

— Максим, рад видеть, — поздоровался воодушевленный отец и махнул в сторону Роберта, намекая, чтобы Езерский сел рядом с братом. — Присаживайся, будь гостем. Надеюсь, ты любишь лобстера.

— Благодарю. — Максим прищурился и, ухмыльнувшись, обошел стол, чтобы занять место рядом с Фрэнки, слева от нее. Она онемела, побледнела и уставилась в пустую белую подогретую тарелку (еду еще не подали). Рядом продолжали бренчать столовые приборы в руках госпожи Столетовой.

Знакомый аромат туалетной воды Максима заставил поежиться, когда мужчина опустился на кресло совсем рядом, слишком близко. Он «случайно» задел Фрэнки локтем, и ее будто током ударило. А Егерю хоть бы что: он спокойно уселся, задвинув за собой кресло, взял белую салфетку и положил на колени, тщательно расправив… и коснувшись пальцами колена Фрэнки. Она вздрогнула, нервы натянулись.

И тут до нее дошло. «Хоть бы он за шалость на совещании не вздумал отыграться! О Господи, помоги», — взмолилась Уварова.

Глава 17

Максим завел непринужденную беседу с мамой.

— Зоя, скажите, в чем секрет вашей красоты? Вы нашли рецепт вечной молодости?

— Ох и дамский вы угодник, Максим! Умеете делать комплименты. — Мама довольно рассмеялась, блеснув белыми зубами. — У нас в семье это наследственное, генетика.

Фрэнки фыркнула про себя: как же, генетика! А пластическая хирургия — не хотите? Уколы коллагена и бесконечные массажи? А еще…

М-мамочки! Мысли смешались и осыпались осенней листвой, когда ладонь Максима легла на колено и поползла вверх по бедру по плиссированной юбке.

«Конец света, цунами, тайфун!»

Фрэнки тут же перебросила ногу за ногу, стараясь отодвинуться подальше, но мама послала ей хмурый взгляд, приказывая сесть ровно и не напирать на госпожу Столетову, о которой Фрэнки успела забыть. Посмотрев на мать Иосифа, девушка заметила, что у той от возмущения даже глаз дернулся. Пришлось выпрямиться и качнуться в обратную сторону, как маятник, обреченный на страдания.

— Максим, а вы какими судьбами? Вы к нам по важному делу? — срываясь в голосе, спросила Фрэнки, и Егерь посмотрел на нее проницательно, целуя взглядом, а потом перевел взгляд на ее губы и едва заметно коварно улыбнулся.

— Я к вам, вообще-то, Франсуаза Константиновна.

— Что-о?! — она выпала в осадок и даже проигнорировала очередное легкое прикосновение к своему бедру. — Да как вы посмели явиться в наш дом! Вы… вы! Это из-за сегодняшнего перформанса, да? Вы хотите подать на меня в суд, наверное. Ну и флаг вам в руки!