Кордон

— А вы неплохо играли, — похвалил англичанин соперника и наполнил рюмки ароматным коньяком. — За победу!

У Дэвида Прайса поднялось настроение. Он не отпустил француза пока не опустошили бутылку. Потом захмелевшие старики вышли из каюты. Они долго прохаживались по палубе «Президента». Обоим был полезен перед сном моцион.

Похмелье у адмиралов наступило на следующее утро, 14 апреля, сразу же с рассветом. Непонимающе мотал головой Дэвид Прайс, усиленно протирал глаза Фебрие де Пуант — «Авроры» на внешнем рейде не было. Умные и опытные адмиралы никак не могли сообразить, что же все-таки произошло: куда делся русский корабль? Считая себя обреченными на гибель, не открыли ли эти безумцы кингстоны {Кингстон — клапан в подводной части судна.}? Но на внешнем рейде мелко: мачты обязательно бы торчали над водой. Неужели ушли в океан? Но каким образом? Стоит мертвый штиль… Однако факт оставался фактом — «Авроры» поблизости не было. Невероятно!

На самом же деле в том, что русский фрегат покинул место стоянки, ничего невероятного не было. В то время, когда корабельный врач Вильчковский, «опечаленный» повальной болезнью своих моряков, беседовал с французами на «Форте», а позднее Фебрие де Пуант на «Президенте» неумышленно, разумеется, усыплял бдительность английского союзника, Изыльметьев энергично действовал. Он приказал с наступлением темноты выйти на шлюпках на остров Сан-Ларенцо и вывезти оттуда подкрепивших здоровье людей. Пресная вода была полностью заготовлена предыдущей ночью. Серьезным препятствием был штиль. И если английский и французский адмиралы не без основания считали, что при безветреной погоде выход в открытый океан паруснику без парохода невозможен, то Изыльметьев и тут применил морскую смекалку. Пристально наблюдая за погодой, бывалый моряк догадался, что за мертвым штилем, мористее внешнего рейда пятью-шестью милями, дуют, пусть легкие, свежие бризовые ветры. Заставив накануне мичмана Фесуна подняться на вершину грот-брам-стеньги, Изыльметьев велел ему всмотреться в море. С тридцатиметровой высоты молодой офицер разглядел за рейдом легкую зыбь. Тогда-то и созрело у командира корабля окончательное решение— оставить место стоянки наступающей ночью. Он сделал отвлекающий противника маневр — послал врача Вильчковского к французам за медикаментами. Как только доставили с острова больных, капитан-лейтенант приказал бесшумно выбрать становые якоря. Уже на дрейфе {Дрейф — перемещение судна под влиянием ветра или течения} спустили гребные суда. Теперь предстояло сделать самое главное, чего не приходило на ум ни английскому, ни французскому адмиралам. Гребные суда взяли фрегат на буксир, беззвучно и медленно в ночной мгле потащили его за собой. Матросы по-бурлацки, на мускулах, натурой, волей и мужеством утянули корабль в океан. Утром ловко поставили подготовленные паруса. В них упруго уперся свежий тропический муссон, и от фрегата едва заметно поплыла назад серая гористая перуанская земля. «Аврора» взяла курс на северо-запад, к восточным берегам России, к заливу Де-Кастри.

Кораблю предстоял длинный и тяжелый путь из южного полушария в северное, из восточного в западное, через экватор, субэкваториальный, тропический, субтропический и умеренный климатические пояса. Фрегат поджидали свирепые ураганы и бури с ливнями и снежными зарядами, веселые попутные ветры и нудные мертвые штили, жара и холод. Кого-то в пути измотает непосильный матросский труд, кого-то свалит в постель хворь, а кого-то доведет до савана неизлечимая болезнь. Однако никто не сумеет предсказать точно, что ожидает людей впереди, каким еще испытаниям и лишениям подвергнет военных моряков этот буйный Тихий океан. Их, дерзнувших без остановки пройти от материка до материка, неминуемо ждут невзгоды и беды. Но все это будет потом. А пока «Авроре» надо уйти от погони…

Дэвид Прайс сорвал свой первый гнев на французском адмирале.

— Что означает ваш вчерашний визит? — негодуя спросил он. — Как понимать вашу успокоительную речь? Вы что, заодно с русскими?

Таким сердитым и раздражительным Фебрие де Пуант союзника видел впервые. Обескураженный случившимся, француз не находил слов. Он со сконфуженной физиономией недоуменно пожимал плечами:

— Кто бы мог подумать! В штиль уйти в океан! Неслыханная история!

— Вы, может, скажете, вообще здёсь не было русских? — наседал англичанин. — Возможно, заверите меня, что никакая «Аврора» не стояла, а парил над рейдом «Летучий голландец»?

Потом Дэвид Прайс обрушился на своих капитанов. Он обвинил их в вопиющей беспечности, обозвал бездельниками и ротозеями. Венцом его негодования был приказ о пленении русской маленькой яхты князя Любимова-Ростовского «Рогнеда».