Король-паук

Наступило время расправиться с ещё одним предателем. Весной он, герцог Алансонский, предстал перед парламентом, который признал его изменником и приговорил к смерти. Людовик смягчил наказание, назначив ему пожизненное заключение, но с конфискацией всех его владений в пользу короны. Пал дом Арманьяков! Пал дом Алансонов! Как ветхие замки, он уничтожил самые знаменитые феодальные семьи...

Перонн, где он испытал такое унижение когда-то, превратился теперь в ночной кошмар, исчезнувший при свете победоносного Сенлиса. Ни один нерешительный человек, ищущий господина, теперь не сомневался в выборе.

Во время церемонии подписания Сенлисского договора Филипп де Комин, подав герцогскую печать Карлу Бургундскому, чьё лицо было красным, словно его вот-вот хватит удар, прошептал, наблюдая, как герцог приложил печать и бросился вон из зала:

— Не подарит ли ваше величество мне одну личную аудиенцию?

Король согласно улыбнулся.

— Да, я ждал вас много лет, мессир д’Аржансон. — Это означало победу, даже большую, чем перемирие, поскольку Филипп де Комин был флюгером, следовательно, политический ветер стал благоприятен для Франции.

Филипп де Комин пришёл на службу к новому хозяину не с пустыми руками, он приложил все усилия, чтобы сразу же стать полезным на новом месте, в королевской канцелярии. Людовик дал ему это место, не сомневаясь, сказав:

— Я теперь непобедим. — У Комина была на руках очень интересная корреспонденция, касающаяся графа де Сен-Поля.

— В мои обязанности входило перехватывать её, ваше величество. Теперь мой долг — передать её вам. Письма вам и адресованы. — Сен-Поль предлагал свои услуги королю.

— Чёрт возьми! Вечный предатель!

— Меня совесть грызёт, что я не отдал их в своё время герцогу Карлу, — сказал Комин притворно. — Но, к счастью, перемирие наступило, и ещё не поздно исправить мою ошибку. Герцогу всегда нужны деньги. Ничто не порадует его так, как идея прибрать к рукам фламандские владения Сен-Поля.

— А меня ничто так не порадует, как возможность прибрать к рукам его французские владения. И его голову.

Король послал армию на север. Филипп де Комин отослал предательские письма Сен-Поля герцогу Карлу. Встревоженный приближением войск, Сен-Поль бежал за границу к другу своей юности, у которого служил когда-то конюшим. Людовик написал ему, чтобы тот ничего не боялся, поскольку задача французской армии состоит лишь в том, чтобы в соответствии с рядом старых договоров, которые он тут же и цитировал, вернуть территории вдоль берега Соммы. Называя Сен-Поля его французским именем, он писал: «Приезжайте ко мне, у меня всегда найдётся применение такой голове, как ваша». Следующее замечание короля было именно таким, какого ожидал Комин. «А вот применение телу вряд ли найдётся». Комин улыбнулся.

Сен-Поль предусмотрительно оставался в Бургундии. Тогда Людовик потребовал его выдачи, как французского вассала.

Герцог Карл ответил, что он готов обменять графа Сен-Поля на Рене Лотарингского, бургундского вассала, восставшего против своего сеньора и сбежавшего во Францию в поисках убежища.

Людовик колебался только одно мгновение. Рене был дальним родственником, он приходился внуком старого короля Прованса, Рене, но связь между ним и внуком его дяди была в конце концов эфемерна.

— Такой обмен устранит двусмысленность, которая может возникнуть в связи с завещанием вашего дяди, — напомнил ему Филипп де Комин. После смерти Рене Прованс отойдёт Людовику.

Циничный обмен был произведён. Сен-Поль потерял свои французские владения, и в придачу свою голову. Пал ещё один знатный феодальный дом — дом Сен-Поля.

Рене Лотарингский также умер. На юге в Провансе его умирающий дед рисовал мрачные картины, но завещания своего так и не изменил. Он знал, что это бесполезно, Людовик всё равно захватит Прованс, как только он умрёт. Что ж, пусть так и будет. Пусть Франция ширится, как удивительно она росла при Людовике XI, настанет день, даст Бог, когда воцарится мир. Никому и никогда ещё не удавалось добиться мира. Людовику, может, удастся. Вскоре король Рене умер. Карта Франции расширилась на юг до Средиземного моря. От Пиренеев до Соммы, от Альп до Атлантики, от Ла-Манша до Средиземного моря — всюду Франция!

— А теперь, — сказал король, — мне нужен Рейн.

Глава 50

Рейн был необходим ему, поскольку галльская любовь к порядку требовала, чтобы эта широкая величественная река стала северной границей страны вместо Соммы, которая бессмысленно петляла, уходя то на север, то на юг как бы в соответствии с непостоянным характером герцога Карла, чьи владения она опоясывала: сплошное бесцельное движение и отсутствие постоянного направления. В неуклонном же течении древнего Рейна к морю присутствовала целеустремлённость, столь понятная королю.