Король воронов

Ганси понял, что туннель перестал быть тихим. В отдалении слышался какой-то звук – всё нарастающая знакомая нота.

Рой.

По коридору летело не одно насекомое. Не Робо-Пи. Это был вибрирующий вой сотен существ, который отскакивал от стен, по мере того как они приближались.

И, пусть даже в туннеле царил мрак, Ганси буквально почувствовал черноту, которой истекали деревья в Кабесуотере.

В голове Ганси заново разворачивалась вся эта история: как его миновала смерть от яда чуть больше семи лет назад, когда умер Ной. А теперь, поскольку дух Ноя разложился, Ганси опять должен был умереть от укуса. Возможно, никогда и не было другой цели, кроме как вернуть статус-кво.

Гул приблизился. Теперь паузы в нем заполняли чуть слышные щелчки – насекомые рикошетом отлетали от стен, устремляясь к нему сквозь мрак.

Ганси помнил, что сказал Генри, когда вложил пчелу ему в ладонь. Он велел не думать о ней как о чем-то способном его убить – скорее, как о чем-то прекрасном.

Он мог это сделать. Ганси полагал, что мог это сделать…

«Нечто прекрасное, – сказал он себе. – И благородное».

Гудение и стук, отдаваясь от стен, приблизились. Они звучали до ужаса громко.

Они были прямо тут.

– Это не причинит мне вреда, – сказал Ганси вслух.

Перед глазами у него всё покраснело, потом почернело.

Покраснело, потом почернело.

Потом осталась только чернота.

– Листья, – произнес напряженный голос Ронана Линча.

– Пыль, – сказал Адам Пэрриш.

– Ветер, – сказала Блу Сарджент.

– Блин, – добавил Генри Чень.

Свет скользнул по лицу Ганси и умчался. Красное, потом снова черное. Луч фонарика.

Поначалу Ганси показалось, что стены кишат осами, но в следующее мгновение он увидел, что это просто листья и пыль – и ветер, который гнал их по коридору. В пятне света Ганси увидел своих друзей, дрожавших от холода в туннеле, из которого вылетели листья.

– Ты тупой урод, – сказал Ронан.

Рубашка у него была очень грязная, на щеке запеклась кровь – кто знает, своя или чужая.

Ганси не сразу вернул себе дар речи и наконец произнес:

– Я думал, вы остались наверху.

– Да, я тоже так думал, – сказал Генри. – А потом подумал, что не могу позволить Ганси Третьему бродить по таинственной пещере в одиночку. У нас осталось так мало старых сокровищ – было бы страшной халатностью с нашей стороны позволить им пропасть. Ну и потом, кто-то должен был привести твою свиту.

– Почему ты пошел один? – спросила Блу.

Она обвила его руками, и Ганси почувствовал, что девушка дрожит.

– Я пытался быть героем, – сказал Ганси, крепко прижимая ее к себе.

Она была настоящая. Они все были настоящими. Они пришли сюда за ним, посреди ночи. Судя по масштабу потрясения, Ганси даже не надеялся, что ради него они сделают нечто подобное…

– Я не хотел, чтобы вы опять пострадали.

– Ты тупой урод, – сказал Адам.

Они беспокойно и тревожно засмеялись: им была нужна разрядка. Ганси прижался щекой к макушке Блу.

– Как вы меня нашли?

– Ронан чуть не погиб, создавая штуку, которая тебя выследила, – ответил Адам.

Ронан разжал кулак и показал сидевшего на ладони светлячка. Как только пальцы Ронана раздвинулись, светлячок полетел к Ганси и прицепился к его свитеру.

Ганси осторожно отцепил его и посадил на собственную ладонь. Он не сказал «простите», хотя чувствовал себя виноватым, и Ронан это знал.

Ганси сказал:

– Что теперь?

– Прикажи – и я попрошу Робо-Пи найти твоего короля, – немедленно ответил Генри.

Но Ганси до сих пор приказывал только магическим существам и никогда не повелевал людьми. Приказывать кому-то что-то сделать было не в обычаях семейства Ганси. Они просили и молча надеялись. Поступали с другими так, как хотели, чтобы поступали с ними.

Друзья пришли сюда за ним. Они пришли сюда за ним.

Они пришли сюда за ним.

– Пожалуйста, – сказал Ганси. – Пожалуйста, помоги мне.

Генри подбросил пчелу в воздух.

– Я думал, ты никогда не попросишь.

56

Ганси сам не знал, сколько времени прошло, прежде чем он наконец обнаружил то, что искал.

Вот как оно выглядело в итоге – каменная дверь, украшенная резными воронами, и волшебная пчела, ползущая по плющу. Туннель за их спиной тянулся из дома, связанного с неволшебным детством Ганси, а не из леса, связанного с его фантастическим настоящим. В мечтах он представлял это совершенно иначе.

Но ощущение было абсолютно правильное.

Он стоял перед резной дверью, чувствуя, как скользит время, а он остается неподвижным в его потоке.

– Вы чувствуете? – спросил Ганси у остальных.

«Или только я?»

Блу сказала:

– Подойди ближе с фонариком.