Королева. Выжить и не свихнуться

– Конечно, – пробормотала я, затем села и откинула одеяло. – Девочки, на выход!

Фрейлины, посвященные в предстоящую затею, сразу же поднялись, затем привели меня и себя в порядок. Я выбрала белое платье. Символично, так сказать.

Кто-то страсти предается, а я пришла и стою… Вся в белом!

В комнате по соседству с моей спальней по этикету полагалось ночевать двум джентльменам с незапятнанной репутацией, которые в случае войны могли разбудить королеву. На этот раз разбудила их я. Скромно отвернулась, дожидаясь, пока они приведут в порядок одежду. Насчет незапятнанной репутации графа Арундела я серьезно сомневалась, а вот архиепископ Пит – солидный мужчина в годах и при духовном сане – был удачной находков для предстоящего мероприятия.

На законный вопрос: «Что случилось?» сообщила, что никак не могу заснуть, пока дорогая Катерина Грей не почитает мне книгу на ночь. Да, ваша королева с завихрениями, прошу любить и жаловать…

В сопровождении фрейлин, украдкой зевающих джентльменов и охраны мы шли по ночному дворцу. К нашей процессии присоединилось еще несколько неспящих придворных. Наконец добрались до комнаты, которую занимала Катерина. Я с удовлетворением отметила, что у дверей толпятся пажи и охрана Эрика. При виде нашей процессии на мужчин напал ступор, но самые смелые загородили вход в комнату Катерины.

– Пропустите! – приказала я. – Дело государственной важности.

– Принц велел никого не пускать, – ответил один из охранников Эрика с заметным шведским акцентом. Я растерялась от такой наглости, но на выручку пришел граф Арундел.

– Ваш принц будет повелевать дома, а не в Англии. Именем королевы, откройте! – рявкнул он так, что, боюсь, крышу Уайтхолла покинули заночевавшие на ней голуби.

Стража покорно расступилась. Передо мной распахнули двери, и мы вошли в комнату, где я увидела то, что, собственно говоря, ожидала. Граф Арундел крякнул, кто-то из фрейлин смущенно пискнул. Архиепископ быстро перекрестился. Сзади напирали любопытные. Я же издала то ли плач, то ли стон, заломив руки, крикнула: «Эрик, как ты мог!» – и бросилась прочь.

Пробежала по дворцу, оглашая длинные пустые переходы и залы рыданиями, решив изобразить убитую горем королеву. Может, и перебор, но… За мной кинулись гвардейцы и полноватый граф Арундел, от которого я не ожидала такой прыти. Фрейлины, подхватив юбки, бежали следом, а вот архиепископ запутался в длинном одеянии. Откуда-то сбоку выскочил Юхан, с лестницы ко мне спешил Роберт.

– Елизавета, остановитесь! Что с королевой? Боже, что случилось? – неслось со всех сторон.

Кажется, я перебудила весь дворец… Решив заканчивать представление, свернула к своим покоям. На вопросы не отвечала, гордо вошла в спальню, приказала закрыть дверь и никого не пускать, кроме фрейлин.

Думаю, слухи быстро разнесутся по дворцу, и любопытные сами догадаются, в чем причина горя королевы. Дождавшись, когда девочки снимут с меня одежду, с чистой совестью легла спать.

Глава 13

Встав утром в отличном настроении, я засобиралась на утреннюю мессу, решив, что мне пойдет благочестие, белое платье и скорбное выражение на лице, которое специально потренировала перед зеркалом.

Подумала, что, наверное, зря я вчера так убивалась. Боюсь, мне не особо поверили – ведь до этого я не скрывала безразличия к Эрику. Зато как все чудно обернулось! Нашелся повод не только отказать шведскому принцу, но еще и выставить из дворца Катерину Грей. Слишком уж явно обхаживал ее испанский посол, а она с видимым удовольствием принимала знаки его расположения. Тут уж вряд ли шла речь о постельных утехах, ведь очаровательная графиня Ферия была совсем недавно представлена английскому двору и тоже активно симпатизировала девушке.

С такими мыслями в сопровождении любимых фрейлин я покинула спальню.

В королевской приемной толпились придворные, выглядевшие крайне взволнованными. Некоторые – испуганными, но, стоило мне появиться, как восторженный шепоток пронесся по их ряда. Все тут же склонились передо мной, кроме заплаканной Катерины Грей, которая вместо церемонного поклона кинулась мне в ноги:

– Умоляю… Помилуйте! – рыдала она, вцепившись в подол моего белого платья. – Я не хотела, он меня заставил!

Ага, невиноватая я, он сам пришел…

– Уведите ее! – приказала я, выдернув край платья из ее рук. Двое гвардейцев подхватили девушку и потащили прочь, но по затихшему дворцу еще долго разносились рыдания.

А не перегнула ли я палку?

– Елизавета! – ко мне бросился Роберт. В ноги, естественно, падать не стал, преклонил колено по этикету.

Лицо встревоженное, глаза усталые. Неужели не спал всю ночь?

– Потом, Роберт! – негромко сказала ему, жестом поднимая Дадли из глубокого поклона. – Позже, на Совете. Сейчас я иду в церковь!

И мы пошли. Придворных, желавших приобщиться к утренней службе, оказалось так много, что гвардейцы теснили их к стенам, расчищая мне дорогу. В часовню я вошла во главе процессии не меньшей, что собралась в первый день после моего выздоровления.