Королева жуков

Глаза наполнились слезами. Два дня прошло с тех пор, как она узнала о смерти своего друга, и стоило только подумать о нём, слёзы появлялись тут как тут. Даже Хепбёрн не могла её утешить. И с каждым всхлипом её сердце ещё больше ожесточалось против маман.

Сквозь слёзы она увидела, как очередная божья коровка влетела в окно четвёртого этажа, в комнату маман. Просто так наблюдать надоело. Новак решила пойти и разведать, что происходит. Она тихонько выскользнула из своей комнаты и на цыпочках двинулась вперёд, подслушивая у дверей и с независимым видом проходя мимо занятых разговором взрослых. Наконец ей повезло: около дежурки охранников она услышала, как взволнованный телохранитель Крейвен орёт на Данкиша:

– Давай, чувак, шевелись! Проклятые букашки нас обскакали. А мы теперь выходим последними болванами. Смотри, будем ушами хлопать – хозяйка нас уволит и наймёт на наше место божьих коровок.

Данкиш что-то невнятно буркнул в ответ.

– Ты что?! Дай сюда! Бензин в баллон заливаешь через воронку.

– Не хочу опять лезть в канализацию, – проворчал Данкиш. – Там воняет и крысы.

– От тебя тоже частенько воняет, я же не жалуюсь! – огрызнулся Крейвен. – Сейчас зарядим огнемёты, покидаем их в грузовик и поедем на станцию очистки сточных вод. Там спустимся в канализацию. Мне лично прямо не терпится найти эту тухлую жучиную кучу и спалить её к чёртовой бабушке!

У Новак разом кровь отхлынула от лица. Они хотят сжечь жуков Даркуса! Сначала маман убила мальчика, а теперь собирается уничтожить его жуков!

Новак бросилась бежать. Каблуки её туфель звонко стучали по каменному полу. Она вскочила в служебный лифт и захлопнула за собой дверцу. Пока лифт поднимался на шестой этаж, по щекам Новак текли слёзы. Она их сердито вытирала. Страх и ощущение собственной беспомощности гнали её вперёд. Эти жуки – семья Хепбёрн, и Даркус их любил. Нужно их спасти, но как? Она сидит взаперти в «Вершинах». Может, передать кому-нибудь записку? А кому?

Она подумала о папе Даркуса. Нет, он сейчас наверняка сражён горем и не захочет помогать дочери убийцы. Потом она вспомнила Бертольда и Вирджинию – Даркус называл их друзьями. Но как их найти? Она даже фамилий их не знает.

Нужно кого-нибудь предупредить! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Крейвен и Данкиш истребили жуков Даркуса.

Звякнул звоночек – лифт прибыл на верхний этаж. Тут Новак подумала про дядю Даркуса – того, что ударил Жерара. Маман его назвала Максимилиан Катл. Может быть, он поможет? Новак знала, где он живёт, – на Нельсон-роуд.

Она выбежала из лифта, рывком захлопнула дверцу и помчалась к себе. Собранные в дорогу вещи – всё, что осталось от её мечты о школе, – так и валялись посреди комнаты. Теперь ехать с ними предстояло в Лос-Анджелес. Жерар сказал, что больше сюда они не вернутся.

Новак бросилась на кровать и вытащила из тумбочки набор сиреневой почтовой бумаги.

– Ах, Хепбёрн, такой ужас происходит! – сказала она, обращаясь к вазе с гортензиями, стоявшей на тумбочке.

Из-под голубого цветка выглянула Хепбёрн. Её блестящие надкрылья переливались всеми цветами радуги.

– Крейвен и Данкиш знают, где ваша гора из чайных чашек. Они хотят её сжечь!

Красавица Хепбёрн испуганно поднялась на задние лапки, размахивая передними, и чуть не свалилась с листка.

– Надо звать на помощь!

Новак положила перед собой бумагу, взяла из стаканчика фиолетовую ручку и начала писать.

Возле кровати зазвонил белый телефон. Новак взяла трубку, не отрывая взгляда от письма к Максимилиану Катлу.

– Алло, Милли!

– Алло, моя дорогая девочка. Мне только что сообщили, что вы сегодня вечером переезжаете в отель «Императрица».

– Сегодня? Но ведь поздно уже!

– Да. Вы с самого утра полетите в Лос-Анджелес. Вот я и подумала – не приготовить ли тебе что-нибудь внусненького с собой перекусить? Или питьё какое-нибудь?

– Ох! – Новак совсем растерялась от неожиданности. Времени больше не осталось. – Можно мне в дорогу кусочек арбуза?

– Конечно, дорогая! Сейчас принесу.

– Спасибо!

Новак торопливо дописала письмо, сложила и сунула в сиреневый конверт.

– Надо собираться, – сказала она златке, заклеивая конверт и надписывая: «Максимилиану Катлу».

Хепбёрн раскрыла сверкающие надкрылья и перелетела на руку Новак.

– Сейчас достану браслет.

Новак вынула из сумочки широкий серебряный браслет. В него был вделан крупный полудрагоценный зелёный камень. Когда Новак нажала незаметную пружинку, камень сдвинулся с места, и под ним оказалось потайное отделение. Новак положила на дно несколько лепестков гортензии для мягкости, потом обмакнула палец в вазу и брызнула на лепестки водой. Хепбёрн спрыгнула в тайник и поёрзала, устраиваясь поудобней на цветочной постельке.

В дверь постучали. Вошла Милли с пластиковой коробкой, где лежали ломтики арбуза.

– Дорогая, тебе пора. Нужно надеть пальтишко и переобуться.

Новак осторожно защёлкнула потайное отделение браслета и глубоко вздохнула:

– Милли, у меня к тебе просьба… Это очень важно.