Королевская кобра

Чертиком из бутылки появляется комдив-28 полковник Черняховский. И начал дележ портфелей, дескать, я тут главный, мне комфронта приказал. Весь прикол ситуации заключался в том, что подчинялся он соседнему фронту. А Попов с Собенниковым жили как кошка с собакой. Фронт Собенникова начинался за Волховом.

– Я сказал, что поступаете в мое распоряжение! Немедленно вернуть все танки!

– Ничего подобного. Здесь находятся части 1-й Краснознаменной танковой дивизии, нам приказано оказать вам помощь, но продолжать удерживать опорный пункт Батецкий. Подчиняемся мы Северному фронту, а вы – наши соседи слева. Все вопросы какого-либо переподчинения решайте с командованием НАШЕГО фронта.

В общем, отвали, моя черешня. Он не понял, продолжил настаивать, надоел хуже горькой редьки, и я ему сказал:

– Ты свои танки уже потерял, полковник? Хочешь мои угробить? Не получится. Твоя дивизия даже не дернулась, осталась на тех позициях, что была вечером, выставив нас вперед. О ваших действиях я уже доложил в штаб фронта. Вот шифровка. Решай сам: будем взаимодействовать, значит двигай воинство вперед. Не будем, оставайся на месте и не мешай. Операция поручена мне.

– Кто ты такой! Это – армия, пацан! Встать, смирно!

Василий аккуратно расстегнул комбинезон и показал новенькую «звезду» и орден Ленина.

– У меня, с сегодняшними, 106 подбитых танков, и у меня был один танк, а у тебя их было больше трехсот. И где они? Сейчас у меня 44 танка. 34 здесь, десять идут на старые позиции. Эта расстановка согласована с командованием. В моем приказе 28-я дивизия упомянута как объект оказания помощи. Помощь мы вам оказали. Я вас более не задерживаю, товарищ полковник. Это мой КП.

Черняховский побелел и попытался вытащить свою «пушку». Легкий удар по кисти, и новенький «ТТ» полетел в сторону, а на полковника и его адъютанта со всех сторон ненавязчиво смотрели автоматы танкистов и пехотинцев 1-й Краснознаменной. Вмешался самый пожилой и уважаемый в дивизии командир:

– Товарищ полковник, комиссар 1-го мотострелкового полка полковой комиссар Млынский. Речь о переподчинении нас вашей дивизии и вашему фронту может идти только через согласование с нашим высшим и непосредственным командованием. О чем вам аргументированно, и с предъявлением действующих приказов, доступно объяснили. Взаимодействовать с вами мы не отказываемся, но реальную силу на этом участке фронта представляем только мы. Имеем прямую связь с командованием и действуем по обстановке. Командует здесь лейтенант Челышев, ВРИД командира третьего танкового батальона. Его танки отбросили противника, и мы стоим на тех позициях, которые вы потеряли вчера. Ваша попытка захватить, явочным путем, командование в не принадлежащей вам воинской части – незаконна. Связывайтесь со своим командованием.

– Да не успеет он! – сказал Василий. – Началось! В укрытие!

Заработала немецкая артиллерия. Василий, который остался наверху и не полез в подвал, связался со «сто четвертым».

– Наблюдатель на колокольне в Старой Ракоме. Церковь видишь?

– Нет.

– Карту смотри, она обозначена!

– Понял, вижу!

– Накрой ее, я корректирую!

– Понял! Работаю! Выстрел!

– Вправо два, ближе один. Хорошо ударил!

– Выстрел!

– Беглым, три!

– Есть!

На интенсивность обстрела это не повлияло, но точность залпов упала. Затем появились «юнкерсы». Зениток не было, а использовать ДШК танков мы не стали, чтобы не раскрывать своих позиций. Немцы действовали по своей схеме, к концу работы «Ю-87-х» в пяти километрах от наших позиций поле почернело от техники противника.

– По местам! – скомандовал Василий и занял свое место в танке. Рыкнул и засвистел двигатель, но машину из цеха Василий не вывел.

– Три вперед, стоп!

Он выставил ствол на полметра из проема окна.

– Евграфыч, Иван, ориентир «четыре», влево 12, группа мотопехоты, дистанция 4.7, трубка 4-70. «Гробики» видишь?

– Вижу, веду!

– Огонь! Перелет!

– Трубка четыре шесть восемь. Огонь!

– Вилка! – обрадованно крикнул Евграфыч и сам начал командовать Иваном, ловя тысячные на кольце задержки. Экономить снаряды пока не требовалось.

Немцам под шрапнельным огнем сильно не понравилось, но пушка била одна, а их было много, очень много. Таких наводчиков, как старший лейтенант Родимцев, по всему СССР на пальцах одной руки посчитать можно! Затем появилась еще более интересная цель для него: «Рама», Focke-Wulf-189. Он начал прилаживаться и поднимать ствол, но Василий дал команду «Отставить» и приказал механику сдать назад, убрав ствол орудия из проема.

– К машине! Догрузить боеприпасы и проветриться! – Вентиляция в танке работала слабо.

Немцы развернулись в боевой порядок, скорость продвижения упала, так как пехота спешилась. Василий расставил на максимальный угол стереотрубу и замерил дистанцию. Дал команду «сто-четвертому» немного побеспокоить немцев. Шестидюймовый «чемодан» пропел над заводиком. Поправка и четыре беглым. Фугас перевернул один из танков, несколько «гробиков» задымилось. Артиллерия противника открыла огонь по просеке, где еще недавно находился «104-й». Отлаженное взаимодействие!