Королевский сорняк

– Я вам не персонаж! Вы просто шизофреник! Вы себе сочинили какую-то болезненную чушь и живете в ней! При чем тут я? При чем тут Кирилл? Живите с вашими больными фантазиями и дальше, а мы – мы пошли!

Она вскочила с дивана и дернула Кирилла за руку. Он ответил ей недоуменным взглядом и невразумительным движением – то ли встать и пойти за Тоней, то ли остаться на диване.

И, видимо, он понял ситуацию точнее. Поскольку Писатель негромко сказал:

– Спускай Питти, Гера. Отсюда никто не уйдет, пока я не дам своего разрешения.

Гера взялся за защелку поводка. Кирилл дернул Тоню за руку, призывая сесть обратно.

Гера отстегнул поводок. Питбуль сидел, не двигаясь, у его ног, напряженно вглядываясь в людей и пытаясь угадать, кто должен стать его жертвой.

Поймав собачий взгляд, Тоня замерла. Не хватало только слова «фас». Кто станет объектом нападения, в этом у Тони сомнений не было: она.

Повинуясь руке Кирилла, она села на диван.

– Разумное решение, – прокомментировал Писатель. – Теперь, когда все акценты расставлены правильно, я могу продолжить…

Глава 32

– Частный детектив? – воскликнул Валентин Прохоров, «радетель», чьи данные Кис получил от Тониного начальника, на пороге своей квартиры. – Ча-а-а-астный детекти-и-ив? Тогда я вам не обязан отвечать на вопросы! Вам подсказать, куда идти, – или сами найдете дорогу?

С этими словами «радетель» захлопнул перед детективом дверь. И никаких средств давления у Алексея не имелось.

В ближайшем кафе детектив заказал кофе с коньяком и устроился за столиком. Требовалось немножко подумать.

Какую-никакую, а все же он слупил информацию с этого визита. Во-первых, Тонин начальник не соврал: если бы данный человек не имел никакого отношения к рекомендации Тони, то его реакция была бы наверняка другой: удивленной, непонимающей. Тогда как его резкая и немедленная враждебность выдавала его причастность.

Во-вторых, как мы хорошо знаем, Тоня не была его знакомой, ни, тем более, его любовницей. Из чего следует вывод, что никакого личного интереса у Прохорова рекомендовать Тоню на работу и быть не могло, – если только он не был самим таинственным Спонсором.

Однако, в-третьих, этот полный, кудрявый и румяный человек не совпадал с описанием спонсора, данного Леной и метрдотелем. Следовательно…

Следовательно, Спонсор и здесь подстраховался, а «радетель» оказался лишь посредником. Хорошо, если единственным.

Требовалась новая встреча с Тониным начальником. Что за отношения связывают его с Прохоровым, в силу которых последний не просто рекомендовал ему Тоню на работу, но и приложил, так сказать, «инструкцию по эксплуатации»? Можно ли через эти отношения найти иную ниточку к Спонсору, – или хотя бы подход к Прохорову? Придется снова потрошить Виталия Григорьевича…

– …Надеюсь, вы поняли: я желаю, чтобы меня слушали. И слушались.

– Можно вопрос? – произнесла Тоня голосом хорошо воспитанной маленькой девочки.

– Да?

– Зачем вам нужно, чтобы мы вас слушали? Вы такой умный, такой всезнающий, а мы глупые и ничтожные… Зачем вам?!

Писатель смерил ее взглядом, но Тоня не дрогнула.

– Зачем? – произнес он после паузы в некотором раздумье. – А затем, Антония, что издатель ждет моего нового романа. Давно уже ждет. А я все никак не придумаю финал… – Писатель произнес эти слова неожиданно искренне, словно делился сокровенным. – Я взялся за новый для себя жанр, я тебе говорил, – неизведанный жанр. И некоторые вещи мне не до конца понятны. Я хочу их прояснить.

– Но вы ведь не задаете вопросов! Вы говорите – о себе. А, когда хотят прояснить, то спрашивают, разве не так?

– Не так! На мои вопросы вы все равно ответите. Вашей реакцией ответите – на мою исповедь! Когда услышите ее до конца.

Тоня не нашлась, что сказать на эту туманную фразу, и потому стушевалась.

– Это все? – любезно произнес Писатель. – Тогда я продолжу… Да, Тоня, ты, в целом, верно обрисовала картину последней части. Да, я тебя пугал. И ты пугалась. Но только ты неправильно пугалась, вот в чем проблема! Ты суетилась, ты дергалась. Ты предпринимала попытки что-то узнать, ты звонила сестре Кирилла, ты ездила в Тулу… Конечно, там ты никого не нашла, – усмехнулся Писатель. – Но мне не понравился сам факт, что ты взялась играть в детективицу.

– В «детектива», – вдруг выступил Кирилл. – Такого слова нет, «детективица».

– Какие вы неспокойные, дети. И все вам неймется! Я писатель, Киря, если ты не забыл. Это ты, актеришка, говоришь заученный текст, написанный ПИСАТЕЛЕМ. Я же его – творю. И обращаюсь со словами так, как мне потребно. Если нет слова – я его придумываю. Вопросы есть?

Кирилл промолчал. Он вполне отдавал себе отчет, что силы не на их с Тоней стороне. Но в нем бушевал нестерпимый стыд, а Писатель к тому же умело унижал его в глазах Тони, и к пламени стыда примешивался пожар задетого самолюбия, раненой мужской гордости…