– Вернусь самое позднее через час. Ладно?
Разочарование испарилось. А потом она нахмурилась:
– Магазины же закрыты. У тебя роман, что ли?
Я улыбнулся:
– Звони, если что.
Я проехал через деревню вдоль Будалсваннета. Падая на дорогу и на поля, снег тут же исчезал, но наверху, на склоне, он не таял. Я посмотрел на часы. Вероятность того, что в час дня в будни безработный жестянщик окажется дома один, была достаточно высокой. Я зевнул. Спал плохо. Лежал и прислушивался. Но в спальне было тихо, и от этого было даже хуже, поэтому я вслушивался еще напряженнее.
Подъехав к дому жестянщика, я отметил про себя, что от соседей его выкрашенный белой краской дом отделяет метров двести.
Антон Му открыл через секунду после того, как я позвонил в дверь, – похоже, увидел машину или услышал шум. Редкие волосы у него на голове трепыхались от сквозняка, а в глазах читался вопрос.
– Можно войти? – спросил я.
Му замялся, но, похоже, никаких оправданий не подготовил, поэтому открыл дверь шире и отступил в сторону.
– Не разувайся, – разрешил он.
Мы прошли на кухню и уселись за стол, напротив друг друга. На стенах были развешены вставленные в рамки вышивки с цитатами из Библии и крестами. Я посмотрел на полный кофейник, и Му перехватил мой взгляд:
– Кофе будешь?
– Нет, спасибо.
– Если ты ищешь тех, кто сможет вложиться в отель, который твой брат строит, то не утруждай себя. У нас тут с капиталом сейчас жидковато. – Му виновато улыбнулся.
– Я по поводу твоей дочери, – сказал я.
– А в чем дело?
Я посмотрел на лежавший на подоконнике молоток.
– Ей шестнадцать, и она в старшей школе в Ортуне учится, верно?
– Ну да.
На молотке виднелась надпись: «Лучший жестянщик года – 2017».
– Я хочу, чтобы твоя дочь переехала в Нотодден и перевелась в тамошнюю школу, – сказал я.
Му, опешив, уставился на меня:
– С какой стати?
– Там специализация более перспективная.
– Ты чего несешь, Опгард?
– Когда будешь объяснять Наталии, почему решил ее туда отправить, можешь сказать, что там более перспективная специализация.
– Нотодден? Туда два часа ехать.
– Вот именно. И в Нотоддене легко снять жилье.
Морда у него была по-прежнему кирпичом, но уверен – он начал догадываться.
– Что ты так заботишься о Наталии, это очень мило, но ей и в Ортуне неплохо. К тому же ей всего год остался. Нотодден – город покрупнее, а в городах много чего сомнительного происходит.
Я кашлянул:
– По-моему, если она переедет в Нотодден, то от этого выиграют все.
– Все?
Я вздохнул:
– Твоя дочь будет ложиться спать, не думая, придет ли сегодня ночью папаша, чтобы ее трахнуть. А ты сможешь ложиться спать, не мучая собственную дочь, семью и себя самого, и, возможно, когда-нибудь вы будете притворяться, будто ничего не произошло.
Антон Му вытаращился на меня так, что, казалось, глаза вот-вот выскочат из орбит. Физиономия у него покраснела.
– Ты чего несешь, Опгард? Напился, что ли?
– Я про стыд, – сказал я, – про меру стыда в твоей семье. Все знают, и никто ничего не делает, от этого все считают себя отчасти виновными. Считают, что все потеряно и поэтому, если оставить все как есть, уже ничего не потеряешь. Но даже когда все потеряно, кое-что остается. Семья. И вы друг у друга тоже есть.
– Да ты рехнулся! – Он заговорил громче, но голос звучал сдавленно. Му вскочил. – Знаешь что, Опгард, вали отсюда!
Я не двинулся с места:
– Я сейчас могу пойти в комнату твоей дочери, снять с кровати простыню и отдать ее ленсману, а тот передаст ее на анализ, и мы узнаем, твоя ли на ней сперма. И тебе меня не остановить. Вот только это вряд ли поможет, потому что твоя дочь ни за что не станет давать показания против тебя. Своему отцу она будет помогать. Всегда и что бы ни случилось. Поэтому единственный способ положить этому конец… – я на секунду умолк и посмотрел ему в глаза, – потому что мы все хотим положить этому конец, верно?
Он не ответил – лишь молча стоял, нависая надо мной, а взгляд у него был холодным и пустым.
– …Единственный способ положить этому конец – это убить тебя, если, конечно, Наталия не переедет в Нотодден. А если переедет, то на выходные приезжать не будет, и навещать тебе ее нельзя. Ее матери можно, а тебе нет. Ни разу. Когда Наталия приедет домой на Рождество, пригласишь погостить своих родителей или тестя с тещей. – Я погладил клетчатую скатерть. – Вопросы есть?
В окно без устали билась муха.
– И как ты собрался меня убивать?
– Забью до смерти – вот как. Это вполне по… – я щелкнул языком, прямо «Игры разума», – …по-библейски. Верно?
– Ну да. Дерешься ты, как говорят, хорошо.
– Что скажешь, Му? Договорились?
– Смотри, Опгард, – видишь вон те строчки из Библии? – Он показал на вышивку в рамке, и я уставился на причудливые завитушки.