Короли океана

Минуты две-три все шестеро, похоже, украдкой приглядывались друг к дружке, после чего по безмолвному жесту Босуэлла слово взял Онцилла.

Купа деревьев, где затаился Дрейф, располагалась так близко к пещере, что от флибустьера не ускользнуло ни единое слово из этой, как скоро выяснилось, важной беседы.

– Сеньор дон Антонио Коронель, – начал Онцилла, – очень жаль, что вы порядком опоздали на встречу, вами же назначенную. Ведь расстояние от Сан-Хуан-де-ла-Магваны, сдается мне, не такое уж большое, чтобы вас тут дожидаться до скончания века.

– Сеньор француз, – надменно ответствовал, судя по всему, предводитель испанцев, – вы как будто меня упрекаете. И если таково ваше истинное намерение, мне тем более жаль вас, кабальеро, что я не признаю за вами никакого права обращаться ко мне в подобном тоне. Да будет вам известно, во избежание дальнейшего мало-мальского недопонимания с вашей стороны, что я, напомню вам, Христиано Вьехо, из древнейшего рода кастильских идальго, без единой капли маврской крови в венах. Ко всему прочему, я губернатор Сан-Хуана и в этом качестве не признаю никого превыше себя, кроме сеньора графа де Ла Серды, генерал-губернатора острова Санто-Доминго, и его величества короля Карла Второго, да хранит его Господь!

– Видит Бог, – насмешливо проговорил в ответ Онцилла, отвесив поклон высокочтимому вельможе, – сеньор, уж поверьте, я и не думал забыть, со сколь могущественным властителем имею дело. С вами, испанцами, и правда грешно шутить, что касается вопросов чести, ей-богу! За малейшее неосторожно оброненное слово вы тут же готовы одернуть всякого. Благодарю, сеньор, ваш урок будет мне на пользу.

– Оставим это, с вашего позволения, сеньор француз, – с нескрываемым высокомерием продолжал дон Антонио. – Коли наша беседа и впредь будет продолжаться в том же духе, мне, к великому моему сожалению, придется вас покинуть.

– Однако, кабальеро, соблаговолите сделать это хотя бы после того, как ознакомитесь с верительной грамотой, которую я имею честь вам передать. Прошу вас ознакомиться с нею с особым вниманием. Читайте же, сеньор, читайте! Думаю, вам это будет небезынтересно.

С этими словами Онцилла достал из потайного кармана куртки бархатный мешочек, раскрыл его, извлек оттуда бумагу с целой гирляндой печатей и с нарочитым поклоном передал ее губернатору Сан-Хуан-де-ла-Магваны.

– Читайте, кабальеро, – повторил он.

Испанец протянул руку и вопрошающе воззрился на Онциллу.

– Читайте-читайте, – настаивал тот, делая ударение на дважды повторенном слове.

И тут произошло нечто неожиданное.

Еще никогда ни в одном человеке не происходило столь быстрых и разительных перемен – не только в лице, но и в поведении. Доселе надменный, исполненный презрения испанец, наскоро пробежав глазами бумагу, которую держал в трясущихся руках, вдруг разом сник, сделавшись раболепным и угодливым.

– Сеньор герцог… – с заискивающей улыбкой начал было он.

Но тот прервал его на полуслове.

– Простите, сеньор дон Антонио Коронель, – сказал он с неизменной усмешкой, от которой, казалось, не мог избавиться, – возможно, я и был герцогом, и даже больше того, но только в другую пору моей жизни. Теперь же, по причинам личного свойства, я предпочел бы держать под спудом все эти цветистые титулы. Продолжайте же говорить со мной так, как будто вы меня совсем не знаете. Зовите меня и дальше сеньором французом, как вы делали это до сих пор. А что до меня, – прибавил он голосом, похожим на змеиное шипение, – уж будьте уверены, я всегда буду помнить о том, какая пропасть лежит между нами. И стану обходиться с вами со всем почтением, какого заслуживает не только ваше высокое положение, но и незапятнанное исконное ваше благородное происхождение.

– Сеньор, вы ввергаете меня в смущение. Заклинаю, простите меня, я же не знал…

– Да, не знали и потому с несносной спесью, свойственной вашей нации, сочли возможным говорить со мной так, как вам заблагорассудилось. Пусть же это послужит вам уроком, сеньор дон Антонио. А теперь, после того как инцидент исчерпан, вернемся к нашему делу. Как же так вышло, что, назначив мне встречу на девять вечера, вы прибыли к одиннадцати? Заметьте, все, что меня интересует, я мог бы узнать у моего брата, но я предпочитаю обратиться именно к вам.

– Сеньор, сегодня полторы сотни наших были атакованы лардонами – их было целое полчище, и, невзирая на героическое сопротивление, нашим пришлось отступить. По крайней мере, так мне доложили офицеры, которые там были.

– Что ж, они солгали вам без всякого зазрения совести, сеньор губернатор. Это ваши напали на лардонов – а их было всего-то три десятка, и, хотя ваших было на самом деле больше двух сотен, эта жалкая кучка голодранцев с позором разгромила их в пух и прах.

– Раз вы это говорите, значит так оно, верно, и было. Когда ко мне пожаловал ваш досточтимый брат, я занимался тем, что распределял не только довольствие между беженцами, но и жилье, а также принимал все необходимые меры предосторожности, чтобы укрепить город на тот случай, если лардонам вздумалось бы напасть. Потому я и опоздал.