Коррант

— Дурак, — ещё раз повторил хозяин. — Какого хрена ты отсюда в пятый посёлок попрёшься? Там сколько выгрузим? А оттуда по лесу ехать, там только-только стаяло, завязнем, сам на себе будешь вытаскивать. А между одиннадцатым и двадцатым по свету не уложимся. Хочешь в поле ночевать? Делай заново.

И, несмотря на тесноту в кабине, очень ловко влепил ему оплеуху, пояснив:

— Чтоб в голове просветлело, а не поможет, прямо на дороге выпорю.

Что такие обещания выполняются неукоснительно, он уже знал, и потому взялся за работу заново. Второй вариант хозяина устроил.

— Сойдёт. Валяй, чтоб до темноты в первые три успеть.

И вот подъезжая ко второму поселку, он с холма увидел, что по другой дороге в прижавшийся к реке посёлок въезжает серая с зелёной полосой по борту машина.

— Вот аггел, — пробормотал хозяин, — а ведь застрянем.

Когда они въехали в посёлок, «серый коршун» стоял у дома управляющего и из него выгружали пятерых парней и мужчин, снимали с них наручники и пинками выстраивали перед крыльцом, на котором управляющий принимал у сержанта с зелёными петлицами список и карты на привезённых. Хозяин велел ему остановиться перед длинным приземистым сараем с двухстворчатыми дверьми — поселковым хранилищем — и вышел, бросив через плечо:

— Сиди и не высовывайся.

Он послушно остался в кабине, наблюдая за происходящим, ещё не зная, но смутно догадываясь о сути происходящего. Хозяин подошёл к управляющему, и тот, явно обрадовавшись, быстренько распрощался с сержантом. «Серый коршун» укатил, и тогда из-за заборов и деревьев показались поселковые, в основном женщины и детвора.

— Староста! — гаркнул управляющий.

Из толпы вышел высокий мужчина, одетый чуть чище и лучше других.

— Да, господин управляющий, — поклонился он возвышавшемуся над ним управляющему, коснувшись вытянутой рукой земли.

— Давай разводи новокупок.

Староста поклонился ещё раз и повернулся к пятерым.

— Как прозываешься? — ткнул он в грудь стоявшего в центре и выделявшегося ростом светловолосого мужчину с неровно обкромсанными волосами и бородой.

— Беляк я, — ответил тот, глядя не на старосту, а на управляющего.

— Ну, так к Чернаве его, — хохотнул управляющий.

— Чернава, — не повышая голоса позвал староста.

Из толпы вышла молодая женщина с тёмно-русыми волосами, заплетенными в косу, уложенную узлом на затылке.

— К тебе, — староста за плечо выдернул Беляка из строя и подтолкнул к Чернаве. — Благодари.

— Спасибо, господин управляющий, — поклонилась Чернава.

— Ступайте, плодитесь, — махнул им рукой управляющий.

Поклонился и Беляк, они ушли, и наступила очередь следующего. Хозяин, стоя на крыльце рядом с управляющим, курил, разглядывая происходящее с равнодушным интересом, а он как оцепенел, видя оживший рассказ Турмана, как того мальцом ещё, только-только по-взрослому ошейник заклепали, привезли в чужо село и поселили как мужа с женой вместе с молодой, всего-то на год старше него женщиной в опустевшей избе, посадили на тягло. О дальнейшем: как они жили, что с ней стало, и как оказался на торгах, — Турман говорить не стал, заплакал. А теперь он сам видит…

…Гаор с удовлетворением отметил, что не только промоину загатили, но и всю дорогу подновили, и прибавил скорость, выезжая из по-осеннему пёстрого леса на картофельное поле. На поле копали картошку. Управляющего он не увидел и погудел.

— Рыжий! — ответил ему многоголосый крик, — Рыжий приехал!

Работу, понятное дело, никто бросить не посмел, но работавшие выпрямлялись, махали ему руками, несколько мальчишек-подростков наперегонки побежали к его машине, и он чуть притормозил, дав им вскочить на подножки и так проехаться вдоль поля. У перелеска они соскочили и побежали обратно с криком.

— Спасибо, дяинька.

Дядя, дяденька, дяинька… — так его часто называли в посёлках, и он уже знал, что как ему любая женщина — мать, или сестра, или девка, если молодая, а ему охота покрутить с ней, а мужчина — брат, так и детворе он дядя. Что он — родня им всем, не по крови или утробе — у обращённого такой родни в посёлке нет, а по судьбе, что не слабее, а где и посильнее кровного родства.

Ягоды уже сошли, и перелесок был пуст. А по выгону ещё бродило поселковое стадо, и пастух, звонко щёлкая кнутом, согнал коров с дороги, освободив ему проезд.

У первых же домов его встретила толпа ребятишек, и он сбросил скорость до минимума.

— Рыжий, Рыжий приехал!

Под их восторженный крик и визг Гаор медленно подъехал к дому управляющего, заглушил мотор и вышел из машины, потянулся, расправляя мышцы.

— Ага, приехал, — вышел на крыльцо управляющий.

Мгновенно замолчавшие дети воробьями брызнули во все стороны и исчезли. Умению поселковой малышни исчезать мог позавидовать любой фронтовой разведчик. Гаор усмехнулся этой мысли, склоняя перед управляющим голову с той же бездумностью, с какой когда-то козырял офицерам.

Управляющий сошёл с крыльца и, достав ключи, открыл двери сарая для выдач.

— Выгружай.

— Да, господин, — ответил Гаор, отдавая нужную накладную.