Крафт

– Именно. Именно! Вы понимаете. А она не поняла. И был ещё странный момент: я набирал её несколько раз и не мог дозвониться, а потом она вдруг перезвонила. И сказала, что находится в Голландии. Но ведь у меня не было связи с Голландией! Я просил, умолял дать поговорить с собой, но она сказала, что я сумасшедший, и бросила трубку. Она больше не стала со мной говорить, сколько бы я ни звонил. Хотя она вроде жила не в Голландии, а дозвониться в Севастополь я мог. И я решил тогда – чем чёрт не шутит, поеду снова – вдруг получится, и я прорвусь в Голландию, справлюсь со сном и тогда выясню всю правду.

– Как я понимаю, не получилось.

– Нет. Но произошло кое-что другое. И к этому я тоже не готовился. Конечно, моя надежда, которую я считал последней, не оправдалась. Я решил поехать на обычном рейсовом автобусе. Хотя он был и не совсем обычный – помню под лобовым стеклом огромную надпись HOLLAND. Так вот, я, конечно, не смог справиться со сном, но когда очнулся и стал приходить в себя, первым делом увидел на полу перед собой чёрное пятно. По мере того, как я возвращался в реальность, пятно приобретало всё более отчётливые очертания, и наконец я понял, что это паспорт. Я поднял его, думая отдать водителю, чтобы тот вернул владельцу, и машинально заглянул внутрь. От того, что я там увидел, меня аж подбросило: на фото был я сам, а рядом с фото – мои имя, фамилия, отчество, дата рождения – всё совпало. Но одновременно я увидел и место рождения – Санкт-Петербург, и отделение, которым выдан паспорт – отдел УМВД по району Нахимовский города Севастополя. Я перелистнул на прописку и. Тогда я похолодел. Я был прописан по тому самому адресу на улице Курчатова, где находилась купленная квартира. Это был не мой паспорт, это был другой я, альтернативный, из Голландии. Представляете?

– С трудом, – улыбнулся собеседник.

– Прямо в автобусе у меня сложился пазл: этот другой я был заперт в Голландии, и если я не мог туда попасть, то он, наоборот, не мог оттуда выбраться. По странной случайности у него выпал паспорт, который нашёл я, потому что мы, совершенно необъяснимо, совпали во времени. И тогда я решил написать ему весточку.

– Весточку? Что за странное слово?

– Я исходил из того, что если не могу ни попасть в Голландию, ни дозвониться туда, ни даже найти в соцсетях хоть кого-то, кто живёт в Голландии, то и обычное письмо по адресу моей… или его квартиры туда никогда не дойдёт. Тогда я написал записку, где рассказал всё, что со мной случилось, написал, что догадываюсь, что он не может уехать из Голландии так же, как я не могу туда попасть. Я написал, что мы можем помочь друг другу, можем разобраться в том, что случилось, вместе и найти выход, победить судьбу. Я попросил его выйти на связь. Тот звонок Светланы-риелтора убедил меня, что проблема связи с Голландией – односторонняя, и если я не могу связаться с кем-то оттуда, то со мной из Голландии связаться можно. И даже если сам он не может, то может попросить кого-нибудь другого. Я написал ему все контакты. Сел в тот же автобус, и когда мы подъезжали к повороту, вложил в паспорт весточку и положил на пол. Почему я назвал её весточкой? Бог знает. Это слово такое, в нём слышится чудо. Но теперь я не надеялся на чудо, я был уверен в нём. Я знал, что он выйдет на связь, как только прочитает – а прочитает он обязательно, ведь паспорта обычно возвращают, тем более там, где все знают друг друга. Я вернулся сюда, на Дыбенко, и стал ждать.

Психоаналитик промолчал.

– Должно быть, ответа вы не получили? – наконец спросил он. Кирилл отрицательно покачал головой:

– Я не верю, что он не отвечает просто так. Мне кажется, он в большой опасности – не знаю, в какой, но я разберусь.

– Кирилл, вам для начала нужно разобраться в себе.

– Я очень хочу разобраться, очень! И я хочу, чтобы вы помогли мне.

– Понимаете, Кирилл, – Семён Иванович снова погладил бороду. – Я оказываю психологическую помощь. Я не смогу помочь вам попасть в Голландию или разобраться с секретными атомными исследованиями. Я даже вряд ли смогу проверить, правда ли всё, что вы рассказали.

– Это и не нужно, – отрезал пациент. – Подкрутите там какие-нибудь винтики в моём мозгу. Дайте таблетки. Мне нужны силы продолжать всё это дальше. У меня впереди борьба. Мне кажется, что я нашёл свою борьбу, и это прекрасное, замечательное чувство. Моя борьба настоящая, и вполне возможно, она займёт мою оставшуюся жизнь. Я отблагодарю вас, Семён Иванович. А потом уеду.

– Ну что вы, что вы. Я сделаю, что смогу.

– И вы знаете, я что-то в вас вижу. Мне кажется, я не зря здесь. Я что-то чувствую в вас, чувствую, вы мне поможете.

Семён Иванович задумался, посмотрел на Кирилла.

– Помогать – это моя работа, – наконец сказал он уклончиво. – Куда вы теперь собираетесь, если, конечно, не секрет?