Краткая история аргентинцев

Во-вторых, это соглашение упразднило внутренние таможни, отменило пошлины на проезд лиц и перевозку товаров по аргентинской территории, объявило свободу судоходства по рекам и стало шагом на пути к законодательному оформлению свободы торговли, до этого не существовавшей; все это создавало условия для принятия будущей конституции. Помимо создания единого внутреннего рынка на аргентинской территории, это соглашение также национализировало таможню провинции Буэнос-Айрес, то есть теперь доходы таможни, ранее достававшиеся исключительно Буэнос-Айресу, должны были делиться между всеми провинциями.

В-третьих, в Соглашении Сан-Николас говорилось о создании временного правительства, которое получило название Директории. Уркиса был назначен главой Директории и получил определенные полномочия; среди прочего он руководил всеми военными формированиями, существовавшими в стране, ведал национальной казной, и в первую очередь доходами таможни Буэнос-Айреса.

Соглашение Сан-Николас было довольно рискованным предприятием, поскольку ни один из губернаторов формально не имел полномочий для подписания такого договора. Но общее желание объединить страну было очевидным, несмотря на противодействие частных интересов и главным образом, интересов Буэнос-Айреса. С другой стороны, существовали аргументы, в том числе и юридические, против этого договора. Они были изложены Бартоломе Митре в законодательном собрании Буэнос-Айреса.

Митре отметил, что, во-первых, губернатор Буэнос-Айреса при подписании договора не имел полномочий распоряжаться имуществом провинции, ее ресурсами или войсками. Во-вторых (это не было озвучено, однако подразумевалось в речи Митре), национализация имущества, например таможни или самого города, не входило в интересы Буэнос-Айреса, поскольку его могли объявить столицей федерации.

Речь Митре привела к тому, что законодательное собрание Буэнос-Айреса отвергло соглашение, которое было одобрено всеми остальными провинциями. После отставки губернатора Лопеса-и-Планеса, почувствовавшего себя дискредитированным, Уркиса совершил государственный переворот и принял руководство главной провинцией страны. Но оппозиция внутри Буэнос-Айреса была очень велика, поэтому в конце концов революция в сентябре 1852 г. позволила портеньос вернуть себе контроль над городом. Уркиса попытался организовать осаду города, но не смог этого сделать и вынужден был отступить.

Несколько месяцев спустя в Санта-Фе собрались делегаты от всех провинций, за исключением Буэнос-Айреса. Они приняли национальную Конституцию 1853 г. и избрали президентом Хусто Хосе де Уркису. Начиная с этого момента в течение десяти лет сохранялась очень опасная ситуация. С одной стороны, существовала Аргентинская конфедерация, состоявшая из тринадцати провинций, которые хотели представлять всю нацию в целом. В конфедерации действовала национальная конституция,  принятая участниками конгресса в Санта-Фе, также существовало законодательное собрание и исполнительная власть, штаб-квартира которой находилась в городе Парана. В случае необходимости туда приезжали иностранные послы и консулы, но при любом удобном случае они сбегали, поскольку Парана была очень скучным городом и дипломаты предпочитали жить в Буэнос-Айресе.

С другой стороны, существовал Буэнос-Айрес, чье положение было двусмысленным: он не провозглашал независимости и не объявлял о своем суверенитете. Он не заявлял о себе как о независимом государстве, но и не входил в конфедерацию. Буэнос-Айрес считался автономным образованием, признававшим свою принадлежность к Аргентинской республике.

Раздельное существование

Это разделение, которое могло стать постоянным и покончить навсегда с мечтой о национальном единстве, вызвало противостояние между двумя организациями: одна из них была национальной, со столицей в Паране, а другая имела центром Буэнос-Айрес. Они соревновались между собой, враждовали и атаковали друг друга, иногда даже военными средствами. Каковы были реальные препятствия, не позволявшие им объединиться? Главным образом это разница в экономическом развитии между Буэнос-Айресом и остальными провинциями. Существовала пропасть, такая же, как и во времена Росаса, между прогрессом Буэнос-Айреса и экономическим и политическим развитием других провинций.

Например, в 1857 г. в Буэнос-Айресе уже существовало газовое освещение улиц, железная дорога, доходившая до Сан-Хосе-де-Флорес, и здание таможни, построенное для удовлетворения нужд растущей торговли. Энтре-Риос — наиболее развитая провинция, не могла даже близко сравниться с Буэнос-Айресом. И тем более не могли этого сделать Сантьяго-дель-Эстеро, Кордоба, Тукуман и др., находившиеся во власти каудильо эпохи Росаса, не имевшие ни такого просвещенного правящего класса, каким обладал Буэнос-Айрес, ни таких важных и прочно укоренившихся учреждений, как университет, законодательное собрание и периодическая печать. Эта огромная разница делала трудным нахождение формулы, которая могла бы объединить Буэнос-Айрес с остальными провинциями.