Крокодил из страны Шарлотты

Окончательно я не успокоилась — дамоклов меч продолжал висеть над моей головой, — но по крайней мере я снова уселась на стул. А они принялись обсуждать все сначала. Майор упомянул еще одно обстоятельство — при этом Дьявол сделал вид, будто он ни о чем таком слыхом не слыхивал. Я только смерила его взглядом, про себя поклявшись потом ему припомнить.

Оказывается, несравненный мой ребенок ухитрился во время наших пируэтов на шоссе запомнить номер «опеля». Не успел рассмотреть только последнюю цифру, но это не помешало майору разыскать автомобиль и выяснить, что он приписан к «Гранд-отелю». Машину иногда предоставляли полуофициальным валютным гостям, в том числе и некоему Петеру Ольсену, датскому гражданину с весьма примечательным профилем. Когда точно она выдавалась ему напрокат, установить не удалось, зато майору стало известно, что именно такой профиль был замечен у дома Алиции в тот роковой вечер, между девятью и одиннадцатью часами.

— К сожалению, Ольсен не может быть убийцей, — огорченно вздохнул майор. — Начиная с одиннадцати он неотлучно бражничал с большой компанией в баре «Гранд-отеля». Ушел в свой номер в четвертом часу, а наутро улетел в Копенгаген.

Имя «Петер Ольсен» мне ничего не говорило. И все же в отличие от майора я нимало не сомневалась, что именно этот человек приложил руку к убийству, но предпочла пока помалкивать. На моем горизонте замаячили совершенно новые проблемы, а вместе с ними буйным цветом расцвело страстное желание срочно повидаться с Михалом.

— Ну так что станем делать? — голос мой дрогнул. — Я хочу в Копенгаген...

Дьявол предусмотрительно держал нейтралитет, майор же надолго задумался.

— Хорошо, — неожиданно согласился он. — Поезжайте. Я замолвлю за вас словечко в паспортном бюро, может, вам будет сподручней заполучить эти вещи без нашего вмешательства. Надо наконец определяться...

От неожиданности я даже забыла поблагодарить. Небось приставят ко мне своего соглядатая, но это уже не суть важно. Главное — первой добраться до злосчастного кофра!

— Смею ли я теперь надеяться, — с некоторой претензией спросила я под конец, — что вы оставите в покое пана Барского? Я так понимаю, уже сегодня он будет дома?

Майор с какой-то растерянностью посмотрел на меня, потом на Дьявола, а у меня от дурного предчувствия дрогнуло сердце. Ну, если они меня надули!..

— Я не в курсе, — сказал он с такой миной, будто услышал от меня что-то очень комичное и едва удерживается от смеха. — Это уж обращайтесь к пану прокурору, разбирайтесь с ним.

Содрогнувшись в предвидении какой-нибудь пакости, я обернулась к Дьяволу, а тот вдруг с озабоченным лицом куда-то жутко заторопился. Невзирая на все мои протесты, подхватил меня под руку, выволок из комендатуры и запихнул в машину.

— Где Збышек? — шипела я в промежутках между попытками освободиться. — Где Збышек, черт тебя возьми, говори, не то убью! Не вылезешь из этой тачки! Где Збышек?!!

— Не знаю, наверно, дома, — отмахивался он, выруливая на такой скорости, что мне оставалось уповать только на Провидение и автоинспекцию. — Приезжай ко мне в четверть четвертого. — Он затормозил у своей конторы, вырвался из моих рук и был таков.

Я его ловить не стала — скрипнув зубами, порешила направить стопы прямиком к Збышеку.

Он открыл мне дверь собственной персоной, лучась радостью настолько, насколько ее могло хватать в такой ситуации, весь воплощенная доброжелательность и нетерпение.

— Ну и как? Удалось им? — вцепился он в меня прямо с порога.

Увидев его, я чуть не сомлела от невыразимого облегчения. Привалилась к двери и глядела во все глаза с трепетным благоговением: вот он передо мной, в целости и сохранности, без всяких следов ужасных тюремных мытарств, правда, в каком-то нехорошем возбуждении. На странный его вопрос я ничего не ответила, потому как ровным счетом ничего не поняла.

— Входите, пани Иоанна, ну так как? О чем это он, свихнулся, что ли, от свалившихся на него передряг?

— Как вы себя чувствуете? — с тревогой спросила я.

— Благодарю вас, чудесно, я очень хорошо отдохнул.

У меня сердце екнуло.

— Пан Збышек, сжальтесь, оставьте ваш черный юмор! Умоляю, простите меня, если можете! Я так виновата перед вами! Счастье еще, что все обошлось!

Збышек изумленно вылупился на меня.

— Погодите, пани Иоанна, о чем вы? Что я должен вам простить?

— Ну как же, они ведь посадили вас из-за меня! Вид у Збышека был совсем очумелый.

— Что вы такое говорите? Меня — посадили?! Я тоже таращилась на него, уже не понимая, кто из нас двоих свихнулся. Так мы и торчали в прихожей в полном остолбенении.

— Мне очень неприятно возвращаться к этому, — осторожно начала я. — Особенно учитывая, что тут моя прямая вина. Но ведь вы просидели в тюрьме целых три дня!

Теперь уже Збышек смотрел на меня с тревожным сочувствием.

— Пани Иоанна, какое ужасное недоразумение! Значит, от вас скрывали? Я сижу, это верно, но сижу дома! Господи, что я натворил!