Крокодил из страны Шарлотты

Разбор фактов слегка прочистил мою голову, зато нерешенные вопросы снова нагнали в нее туману. Вдобавок припомнилось странное поведение Гуннара, хуже всего, что объясниться с ним, да еще на такую деликатную тему, не представлялось никакой возможности. Гуннар из иностранных языков знал только немецкий, а я, как на грех, французский. Вспомнились и путающиеся под ногами бородатые и кудлатые юнцы — этот эскорт душевного равновесия мне не прибавлял. Вообще-то до сих пор никто ничего точно не знает, самая существенная информация у меня в руках, милиция точит зуб лишь на Петера Ольсена, да и то ничем конкретным не располагает. А преступники не лыком шиты, смекнут, откуда грозит им опасность, и уберут меня, как убрали Алицию. Слишком большая ставка в этой игре, чтобы мелочиться. Из-за своих дурацких колебаний я могу запросто распрощаться с жизнью, а мне она еще не наскучила.

Пока я не приняла решения, надо быть предельно осторожной, но беда в том, что решения, судя по всему, я не приму до самого Судного дня. Чем дольше я размышляла, тем больше впадала в панику. Даже огляделась по сторонам, ища чего-нибудь для самозащиты, но на глаза попадались лишь образцы плиток «дастрико» из цветной керамики на белом цементе. Оружие нельзя сказать чтобы надежное, но в случае чего запущу им злодею в лоб. Я выбрала себе одну такую плитку, бежевую с белым, положила рядом на стол и снова погрузилась в свои пагубные для рассудка думы.

Кто еще может быть связан с аферой? Кто курсировал в этот период между Польшей и Данией? Кто привез шампур? Придурочное животное из прачечной? Таинственный Кароль Линце? Кто-то еще?

И снова мысли мои зациклились на фамилии «Линце». Выписанная аршинными буквами, она опять маячила у меня перед глазами. Где я ее видела?

Рядом со мной на столе валялся чертежный карандаш. Я взяла его в руки и печатными буквами вывела на плитке: «Линце». Потом, чуть помельче, еще раз. Потом еще и еще, меняя шрифты, пока светлый цемент не почернел.

Ни до чего не додумавшись, я поплелась наконец спать. Бумаги предусмотрительно прихватила с собой, решив рассовать их под матрац, а про исписанную плитку позабыла напрочь. На лестничной площадке было пусто, и я спокойно проскользнула в свою дверь.

* * *

А на следующий день поднялась шумиха — разумеется, в пределах национального датского темперамента, то есть довольно умеренная. У нас это событие, будь оно столь же нетипичным, как для Дании, вызвало бы резонанс почище землетрясения.

Словом, ночью кто-то вломился в офис. Дело нехитрое — просто отогнул стальную рамку в щели для корреспонденции, сунул в проделанную дырку руку и открыл дверь изнутри. Взломщик искал предположительно деньги и, конечно же, не нашел — наличных в филиале на Кобмагергаде не держали. Касса располагалась на Гаммель-Странд. Персонал в один голос заявил, что ничего не пропало.

Одна я заметила пропажу, поскольку она касалась лично меня. Пропала та самая плитка «ластрико», которую я с таким рвением украшала накануне вечером надписями. Видимо, расписала мастерски, иначе зачем бы грабитель на нее польстился?

Моя натруженная голова требовала немедленного отдохновения, и я сразу же после обеда отправилась в Шарлоттенлунд на открытие сезона. Видать, кудлатые юнцы у меня уже крепко засели в печенках — вся моя нервная система взбунтовалась от одного вида очередного худосочного сопляка, пристроившегося у двери вагона прямохонько напротив меня. Пришлось взять на станции такси — попался, конечно же, «мерседес», слава Богу хоть не белый, но все равно я в общем итоге проиграла одиннадцать крон. Обратный путь до станции я тоже проделала на такси, истратив массу времени, чтобы поймать его, а оттуда поехала прямиком к Аните. Инструменты Генриха были все время при мне, уложенные в элегантный пакет от «Magazin du Nord».

Не знаю, почему именно в этот день меня потянуло восполнить пробел в краеведческих познаниях. Наверно, несвоевременные идеи — всегдашний мой крест. Ни с того ни с сего, напрочь позабыв об осторожности, я решила, что уж в этот-то раз непременно доберусь до Аниты автобусом!

Уже стемнело, но погода стояла как в раю, возможно, она-то меня и подвигла на глупость. Я помнила, что если ехать по кольцу в одну сторону, то надо выйти то ли на первой, то ли на второй остановке за двумя крутыми поворотами, а если в обратную, то возле какого-то навеса от дождя, который будет слева. Знать бы еще, в какую сторону этот автобус поедет, ну да ладно, сориентируюсь по ходу.

Уселась я у самой двери и все время поглядывала в окно. Понаблюдав за пейзажем, решила, что еду более длинным путем, так что надо не повороты отсчитывать, а высматривать пустынное место с навесом. Я попыталась выглянуть в противоположное окно, но ничего не смогла рассмотреть, и не только из-за темноты. Взгляд мой наткнулся на того самого кудлатого юнца из электрички, теперь он для разнообразия пристроился позади меня. Я так разнервничалась, что враз потеряла всякую способность ориентироваться.