«Крот» в генеральских лампасах

Генерал Ивашутин, не выходя из-за стола, протянул Полякову руку, крепко пожал его широкую, холодную ладонь и напоследок сказал всего три слова: «Желаю вам удачи».

Покинув кабинет начальника ГРУ, Поляков почувствовал вдруг легкую боль в висках и сразу же понял, от чего все это: от состоявшейся тяжелой беседы. Перебирая в памяти весь разговор с командиром, он встревожился, вспоминая его двусмысленные фразы: «интуиция подвела вас на все сто»; «и еще неизвестно, кто больше получил полезной информации от ваших контактов — вы или американцы»; «янки водили вас за нос»; «к сожалению, вы делали досадные промахи»… «Что бы это все значило? Намек на то, что нахожусь под подозрением?.. Но тогда зачем было в последние полгода назначать меня и начальником китайского направления, и военным атташе — резидентом в Индию?» — размышлял он по дороге домой. От этих размышлений боль в его висках еще больше усилилась. Особенно тревожила неотвязная, глубинная мысль: «А вдруг решили проверить меня там, в Индии, где я буду чувствовать себя более раскованно, чем в Москве?..»

Подъехав к дому, Поляков немного успокоился, потер ноющие виски, и уже другая мысль начала вытеснять его опасения: «А чего я, собственно говоря, мандражирую-то, у меня же нет никаких оснований подозревать руководство ГРУ в том, что оно в чем-то не доверяет мне». Поразмыслив еще какое-то время, он пришел к выводу, что никто его не подозревает. И уже поднимаясь в лифте в квартиру, он ощутил, что по-прежнему чист и свободен, а вместе с этим ощущением появился и стимул, который был ему нужен, чтобы хорошо сыграть на разведывательном поле в Индии свои прежние две роли — разведчика ГРУ и шпиона ЦРУ США.

Глава пятая «ДИПЛОМАТ» ИЗ СКОРПИОНОВА ПЛЕМЕНИ

Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу.

Тацит, древнеримский историк

Есть преступление, которое не искупается, — это измена родине.

П. Буаст, французский философ

Советского военного атташе Полякова и его супругу поселили в отдельном доме на территории посольства СССР в Индии. В тот же день его принял посол Николай Михайлович Пегов. Он вкратце охарактеризовал внутриполитическую обстановку в стране и состояние советско-индийских отношений, сообщил, что первое соприкосновение с жизнью в Дели развеивает миф об особом миролюбивом характере индийского народа и о том, что по улицам столицы, Бомбея и Калькутты бродят священные коровы и жрецы в белоснежных одеждах. Что все это далеко не так: индийцы не миролюбивее других народов, жизнь в стране, как и повсюду, жестока к неимущим, чужакам и слабым вообще. У страны не решены проблемы с Китаем, а из-за обострившегося конфликта с Пакистаном не очень складываются отношения и с США.

— Во всех этих проблемах вам надо самому глубоко разобраться, — подчеркнул Пегов, — Основным и приоритетным направлением вашей работы должно стать добывание информации по американской линии. Антиамериканские настроения здесь традиционно сильны. Поэтому я хотел бы вас предостеречь в том, что индийская контрразведка негативно относится к контактам советских граждан с американцами. Особенно с представителями их спецслужб…

Сердце Полякова екнуло.

— Установленная связь с ними, — продолжал посол, — оборачивалась, несмотря на дружественные отношения, серьезными неприятностями. Несколько раз индийцы выдворяли наших соотечественников без объяснения на то причин. И действовали они в этих случаях всегда корректно и в то же время весьма решительно. Наши же протесты против подобных акций, как правило, не принимались во внимание. Я говорю об этом для того, чтобы вы не думали, что административно-полицейский режим в Индии слаб. А еще для того, чтобы вы не чувствовали расслабленности и подходили со всей серьезностью к проведению специфических аспектов ваших деликатных мероприятий… Это во-первых…

Посол сделал паузу, посмотрел в окно, затем перевел взгляд на Полякова и снова в назидательном тоне заговорил:

— А во-вторых, я просил бы вас начать подготовку к обеспечению безопасности официального визита в Индию Генерального секретаря ЦК Леонида Ильича Брежнева. Ваша главная задача должна заключаться в принятии мер к тому, чтобы содействовать созданию благоприятной общественной атмосферы.

С двояким чувством покидал кабинет посла Пегова военный атташе Поляков: с одной стороны, он почувствовал его благосклонность и доброжелательность, в отличие от советского посла в Бирме, а с другой — не совсем понятное и даже подозрительное предупреждение о нежелательности контактов с американцами. Как бы то ни было, он понял одно: работать в Индии придется сверхосторожно, продумывать каждый свой шаг заблаговременно и жить при этом в атмосфере постоянной бдительности.