Кржижановский

«…В центре России, в радиальном направлении мы создадим с наименьшими затратами электрическую сверхмагистраль, значение которой в разрешении наших топливного, продовольственного и транспортного кризисов трудно переоценить. Эта электрическая сверхмагистраль и та магистраль в широтном направлении, которая связывает Волгу с Днепром, внесут решительный переворот в дело транспорта наших основных топливных и хлебных грузов и вместе с тем дадут линию электропередачи для электрического орошения наиболее важных районов страны…»

Он рассказывал о северо-западе, о Петрограде, о Волхове, чувствуя благодарное внимание зала. Говоря о новых местностях и городах, указывая все новые и новые точки на карте, он приобретал себе и новых сторонников.

— …В районе Урала намечается Кизеловская районная станция, находящаяся на наиболее важных угольных копях Уральского района. Вся металлургия Урала работает на древесном угле, а ближайшие районы лесов уже в значительной степени истреблены. Придется приложить все усилия для подъема добычи местных уральских углей, которыми и предстоит покрыть тепловые нужды тамошних заводов, оберегая древесный уголь исключительно для металлургических надобностей. Кизеловская районная станция находится уже в постройке, и мощность ее предполагается довести до 40 тыс. квт…

Зал был молчалив и серьезен. Временами Глеб Максимилианович слышал, как стучит механизм его серебряного «Мозера». Казалось, само Время, подгоняя маленькое сердце часов, спешило попасть в резонанс сердцам сидящих в зале людей и бьющемуся с ними в унисон сердцу оратора. Никогда раньше Кржижановский не был в столь глубоком контакте с тысячами людей.

Это был самый великий момент его жизни.

Глеб Максимилианович выхватывал из зала знакомые лица. Вот Александров, Графтио, Богданов, Винтер. Где-то на верхотуре, на ярусах, его секретарь и машинистка Маша Чашникова…

За столом Президиума сидел Ильич, внимательный, ободряющий, рука с блокнотом на спинке плюшевого красного кресла; Калинин, забывший про председательский колокольчик. Сосредоточенны молодые лихие командиры Фрунзе и Ворошилов.

— Нам не вернуть наших погибших братьев, и им не придется воспользоваться благами электрической энергии, — заканчивал он. — Но да послужит нам утешением, что эти жертвы не напрасны, что мы переживаем такие великие дни, в которые люди проходят как тени, но дела этих людей остаются как скалы…

Он кончил.

Зал сначала молчал, а затем взорвался громом рукоплесканий.

…Маша Чашникова, в валенках, в зимнем теплом пальто, сидя на шестом ярусе, пригрелась. Она последние дни сильно недосыпала и в тепле, темноте, под голос Глеба Максимилиановича, слабо доносившийся откуда-то снизу, задремала… Проснулась от мощных звуков. Все делегаты съезда стояли и пели «Интернационал». В зале было по-прежнему темно, и только светилась на сцене большая карта России с ее будущими электростанциями…

Весь мир насилья мы разрушим… —

пел неумелый, но мощный хор…

…а затем…
Мы наш, мы новый мир построим… —

продолжал хор, делая на этих словах неосознанное ударение. Эти строчки приобретали сейчас реальный, легко постигаемый и разумом и сердцем смысл.

Сходя с трибуны, Глеб Максимилианович подумал, что он счастлив.

Был объявлен перерыв. В фойе была устроена выставка, рассказывающая об электрификации, там выделялись боевые лозунги: «Здоровый паровоз — гвоздь революции!», «Молот впереди, винтовка позади!»

В комнату Президиума непрерывным потоком входили старые (десятки лет не выделись с иными!) друзья. Принесли ворох записок, и Глеб Максимилианович с нетерпением разворачивал их. Записки были в основном делового характера: «Сообщите о литературе по электрификации…»

«Имеет ли теория Эйнштейна отношение к электрификации? Если да, то какое?..»

«В какой степени эксплуатируется Ниагара?..»

«Каковы запасы торфа и подмосковного угля? Оправдывают ли себя такие постройки, как Шатурка или Каширка, при имеющихся залежах?..»

«Каким же образом, т. Кржижановский, Советская Россия, не имея ломаного гроша в кармане, осуществит сей грандиозный проект, требующий громадных капиталов? На иностранный капитал, конечно, рта разевать не приходится…»

Были записки и скептические, полные неверия. Некоторые делегаты ехидно говорили о «пролезших на съезды «спецах», «утопиях» и «рождественских елках».

На следующий день Кржижановский с удивлением прочел в «Правде» статью «Предварилка и съезд Советов (к биографии тов. Кржижановского)»:

«Кое-кто после выступления на съезде тов. Кржижановского не прочь поворчать. «Еще новость: спецы уже теперь на съезд Советов пролезли, рождественскими елочками да лампочками очки втирают, а мы сидим, ушами хлопаем».

Так вот, для охлаждения разгоряченного воображения таких товарищей, а также и для пользы дела, мы даем некоторые штрихи из биографии первого инженера, выступившего с докладом на съезде Советов.