Ксенофоб

— Пульс? — негромко спросил Блюмберг.

— Сто восемьдесят. — Циля держала запястье Грэга в своих руках. — Учащается.

— Это опасно. — Доктор повернулся ко мне. — Пора заканчивать разговор. Вы все вопросы задали?

— Я даже еще и не начинал…

— У вас есть максимум минута.

— Грэг, сосредоточься, прошу тебя. У нас мало времени! Что произошло на приеме? Что ты видел?

— Фогели были милы и весьма дружелюбны…

Я видел, с каким трудом дается Грэгу этот разговор, он вновь побледнел, пот выступил на его лице. Циля время от времени промокала его лицо полотенцем, Грэг, казалось, ее не замечал.

— …Их главный посол произнес речь.

— Валер?

— Да, кажется, его зовут так или очень похоже. Он говорил о шансе, выпавшем нашим мирам, о будущем сотрудничестве, о перспективах развития. В общем, всю ту чушь, которую вечно мелят дипломаты. Они везде одинаковы, — криво ухмыльнулся Грэг.

— Что с тобой случилось?

— Я не знаю, я плохо помню, что было после… прием, речь посла, ответная речь, все смутно, все словно плывет перед глазами… что-то укололо меня в шею… потом я отправился домой… больше ничего не помню…

Блюмберг, также внимательно слушавший Грэга, быстро осмотрел его шею и подошел ко мне.

— Есть след от инъекции, — негромко сказал он. — Ему что-то ввели, может, яд, который не до конца сработал. Но вполне вероятно, что это было особое средство, и подействовало оно как надо…

— Это возможно?

— Современная медицина не знает границ. Возможно все.

Кто-то отравил Грэга, заставив его совершить нечто особое. Но что именно? Убить Адди или украсть реликвию? Или же Грэг стал просто случайной жертвой. Нет, в последний вариант я не верил.

— Кира! — быстро заговорил репортер. — Пообещай мне, что ты закроешь клинику!

— Какую клинику? «Зонненшайн»?

— Да. Я не хотел его убивать, но это был шанс попасть туда. Только так, сумасшедшие преступники им требуются. А что дальше? Они творят там страшные вещи. Наведайся в корпус номер четыре. Ты все поймешь сам.

— Обязательно, — сказал я, честно надеясь выполнить обещание. — Я туда еще вернусь, но позже. Сейчас же мне надо выяснить одну важную деталь. На приеме похитили реликвию фогелей. С этого все и началось. Ты знаешь, кто это сделал?

Задавая этот вопрос, я уже не сомневался в ответе Грэга. То, что именно он и похитил реликвию, было вне всяческих сомнений. Слишком уж тесно переплелись события.

— Да, Кира, это я ее украл. — Грэг впервые за время разговора поднял на меня глаза. В его взгляде не было ни страха, ни раскаяния — одна боль.

— Но зачем? Кто тебя попросил? Или заставил? Куда ты ее спрятал?

— Нет, Кира. Меня никто не заставлял. Так было надо. Она находится…

Он замолчал на полуслове. Я недоуменно пожал плечами. Цецилия, вновь проверившая пульс, взволнованно вскрикнула:

— Двести пять!

Грэга затрясло, глаза его вновь закатились, лицо посинело, Циля едва успела сунуть деревяшку ему в рот.

Блюмберг уже вводил в вену репортеру содержимое второго шприца.

— Потерпи, сейчас станет лучше!..

Но репортер не выдержал. Внезапно его тело напряглось в последний раз и обмякло, глаза закрылись, он судорожно вздохнул пару раз и затих.

— Сердцебиение отсутствует, пульс пропал! — Циля скорбно склонила голову. — Пациент мертв!.. Фиксирую время смерти.

— У меня так просто не умирают! — взревел доктор Блюмберг. — Быстро неси запускатель!

— Но он же не проверен! — всплеснула руками Циля.

— Неси, я сказал! — заорал Блюмберг. — Живо!

Циля бегом рванула к одному из шкафов и вытащила оттуда пугающего вида металлическую конструкцию со странными полудугами наверху, торчащими во все стороны проводами и несоразмерно огромной рукоятью.

— Что это? — Я застыл столбом рядом с Грэгом, не в силах поверить в случившееся. Как мне теперь смотреть в глаза его жене?

— Запускатель. Мое собственное изобретение! Сейчас и проверим, работает ли эта штукенция!

Блюмберг ловко приладил провода к груди Грэга.

— Эта коробка вырабатывает переменный ток, который проходит по проводам и запускает сердце пациента. Поэтому — запускатель. Я пока только на хомяках пробовал, срабатывало с каждым десятым! Остальные девять сгорали!..

Игнат Михаэлевич споро начал крутить рукоять, между полудугами прибора сверкнули искры.

— Импульс пошел!

Резко запахло паленым, тело Грэга вздрогнуло, но тут же вновь упало на стол.

— Еще импульс!..

Я безучастно наблюдал за происходящим. Мой друг мертв, и я один в этом виноват. Его уже не воскресить — никакие доморощенные запускатели тут не помогут. Если бы это была технология чужаков, я бы еще мог поверить в чудо, но кустарный механизм доктора Блюмберга не давал репортеру ни малейшего шанса.

— Импульс! Циля, проверь пульс!

— Отсутствует…

— Еще импульс!

Теперь на моей совести до конца жизни останется вопрос: стоил ли наш последний разговор с Грэгом его жизни? Стоит ли вся чертова дипломатия жизни одного хорошего человека?..

Нет, право слово, проще застрелиться.

— Импульс! Пульс?

— Появился. Редкий.

— Массаж сердца. Руки прочь! Пошел импульс. Пульс?

— Средний. Стабильный.