Альма сильно похудела, но ее друзья решили, что это последствие препаратов, которые она себе колола для того, чтобы нравиться молодому и всемирно известному любовнику. В 1966 году у нее диагностировали рак яичников, хотя, вероятно, ей об этом не сказали. Так или иначе, Альма продолжала работать, не обращая внимания на ухудшающееся состояние здоровья: она писала материал для нового альбома и продолжала гастролировать. Во время концерта в Швеции ей стало плохо. Ее на самолете вывезли из страны и доставили в лондонскую больницу Мидлсекс, где она и умерла 26 октября. Ей было тридцать четыре года. С Джоном она проститься не успела, потому что в это время он был в Испании вместе с Синтией и снимался в картине «Как я выиграл войну» режиссера Ричарда Лестера. Спустя две недели после смерти Альмы Джон отпраздновал в Испании свое двадцатишестилетие.
После объявления по радио о смерти певицы, в эфире прозвучал ее кавер песни Ирвина Берлина со словами Heaven, I’m in Heaven / Небеса, Я на небесах. Возможно, выбор песни не самый удачный, но тем не менее. На ее похороны пришли толпы знаменитостей. Менеджер клуба Ad Lib Брайан Моррис, который, как поговаривали, был влюблен в Альму, пытался спрыгнуть в ее могилу. Альму похоронили на еврейском кладбище в Буши, графство Хартфордшир.
Синтия считала, что Джон никогда бы не бросил ее с ребенком ради Альмы. Она предпочитала думать, что любовь Джона к Альме угасла бы сама собой, «как и все его остальные интрижки», и муж вернулся бы домой, понуро поджав хвост.
Считает ли Синтия, что Альма была единственной настоящей любовью Джона?
– В горе можно много чего себе напридумывать, – тихо ответила она. – Она была мертва, поэтому Джону была легко убедить себя в чем угодно. Мысли о ней нашим отношениям уже никак не угрожали.
А вот это-то было еще впереди.
Глава 11. Отцы и дети
В любых жизненных ситуациях доверяйте своему сердцу и старайтесь не принимать необдуманных решений. Ни на кого не держите зла. Задавайте вопросы «Что произошло?» и «Где ты был?». Подготовьте себя к тому, что у других есть своя правда и своя точка зрения. Именно так мог бы реагировать повзрослевший и более терпеливый Джон на события и людей, связанные с его детством. Но в молодости, когда ему не было тридцати, радикализм в сочетании с внутренней хрупкостью характера не давали возможности взглянуть на свое детство более спокойным и уравновешенным взглядом. Он был уверен в том, что его отец бросил мать ради вольной жизни моряка. И ничто и никто не могло переубедить Джона, что это не так. Джон был очень зол, на что имел полное право.
Слухи о том, что посудомойщик Фредди Леннон объявился у дверей «Кенвуда», одетый как бомж, после того как узнал, что его сын стал всемирно известным, о том, как Синтия подстригла его и поджарила ему гренки с сыром, пока они ждали возвращения Джона, который так и не вернулся, после чего старший Леннон вместе с журналистом-борзописцем в апреле 1964-го появился в офисе NEMS, напугав Эпстайна и вызвав гнев Джона, может, вовсе и не слухи, а слегка приукрашенная правда. Приехал ли Джон в офис компании, когда его туда вызвали? Действительно сказал отцу: «А где ты был последние двадцать лет?» Мы не знаем. Но с другой стороны, что мог Джон тогда сказать отцу? Как он мог реагировать? Я пыталась представить себе встречу отца с сыном, которая могла быть третьей встречей в жизни, как они смотрели друг на друга: старший на более молодую копию самого себя, а младший – на того человека, которым он может стать с годами. Они смотрели друг на друга, как в зеркало. В такие моменты можно поверить в то, что путешествия во времени реально существуют.
Фредди было тогда пятьдесят три года… но Бог ты мой, время его не пощадило, он был похож на алкоголика под мостом Ватерлоо, присосавшегося к бутылке виски в бумажном коричневом пакете. Леннон-старший отрицал, что бросил Джулию, утверждал, что все было ровно наоборот. Он говорил, что его забыли друзья и члены семьи, о том, что удача (которой у него в жизни было не много) вообще от него отвернулась, и что у него совсем нет денег. Судя по всему, Джон сжалился над этим человеком, дал ему денег и отправил на все четыре стороны. Однако появление Фредди не прошло незамеченным другими людьми, которые хотели извлечь из этого выгоду. Через некоторое время Фредди оказался в студии, где записал песню «That’s My Life (My Love and My Home)» с менеджером Тони Картрайтом, который в тот момент работал с Томом Джонсом. Сингл с этой песней вышел 31 декабря 1965 года на лейбле Pye.