Летняя луна

Жаклин вспомнила, что держится за него рукой, и послала ему воздушный поцелуй:

– Мерзкий мальчишка, не портите мне удовольствие быть легкомысленной женщиной.

Рот Куина скривился в улыбке.

– О, так вы легкомысленны? Возможно, я слишком рано отверг вас.

– Теперь уже поздно. – Куин попытался обнять ее, но Жаклин изящно уклонилась. – Теперь я уже снова мать.

Она встала на колени и вытянула руки, чтобы обнять дочерей, которые прибежали поцеловать ее.

Вдруг позади Рансома раздался высокий ледяной голос:

– Жаклин, ты же не думаешь, что это представление введет в заблуждение моих братьев? Рансом не настолько глуп, чтобы поверить, будто тебе до такой степени дороги дети, особенно после того как ты их оставила на…

– Блайз! – резко прервал Рансом сестру.

Жаклин посмотрела на Блайз, но было невозможно понять, какое чувство выражают ее фиалковые глаза. Перед тем как подняться, она еще раз обняла Августу.

– Но это же правда, – продолжала Блайз. Лицо ее побледнело, и она хмуро смотрела на Рансома. – Она приходит сюда каждый день и притворяется, что это из-за детей. А на самом деле единственное, что ей нужно, – это флиртовать с…

– Оставь ее в покое, Блайз! – Голос Шелби заставил всех обернуться. Он стоял вместе с заместителем министра и казался таким же бесстрастным, как одна из греческих скульптур во дворе. В повисшей тишине были слышны лишь скрип пера в руке Мерлин да голос мистера Пилла, продолжавшего зачитывать ей математические равенства.

– Боже мой, господин заместитель министра! – покраснела Блайз. – Простите, пожалуйста… Я и не знала, что вы вошли! Как поживаете? Где бы вы хотели присесть? О Боже, сейчас здесь, к сожалению, не так уж много места.

– Все в порядке, дорогая леди. Я задержусь всего на минуту. Хотел своими глазами увидеть летательную машину.

– Позвольте, я позвоню, чтобы принесли чаю.

– Пожалуйста, не беспокойтесь…

– Это займет совсем немного времени. Шелби, подвинь поближе тот ящик.

– Ну право же, леди Блайз, – протестовал заместитель министра, – мне ничего не нужно…

– Пожалуйста, присядьте сюда. Рансом, может быть, ты освободишь верстак от этих… вещей? Как поживает ваша дорогая супруга, господин заместитель министра? Она уже оправилась от того легкого недомогания?

– Да, с ней все хорошо. – Чиновник присел, но тут же вскочил опять. Он обернулся и снял с ящика, на который пытался сесть, отвертку и горсть шурупов.

– Давайте, я заберу, – сказал Рансом. Он переложил все на верстак, но тут подбежали близнецы, и все шурупы оказались на полу.

– Это кошачье сиденье, – объявила Аврелия. – Ты можешь сесть сюда вместе с нами, дядя Деймерелл. Мисс Мерлин разрешила.

Августа энергично кивала:

– Да, возьми нас туда!

– Одну секунду. – Рансом внимательно следил за Блайз и высокопоставленным чиновником. Похоже, она решила, что ситуация требует разместить гостя в достойной компании. Блайз не отстала от Шелби, пока он со вздохом не уселся на кучу сложенного полотна, а затем сходила за мистером Пиллом. Священник вежливо принял ее приглашение и присоединился к ним, сев на старое сиденье от экипажа, которое явно вытащили с чердака какой-то конюшни.

Покинутая мистером Пиллом, Мерлин нахмурилась и поджала губы, но потом снова вернулась к своим расчетам. Через некоторое время она отложила тетрадь и подняла голову. Рансом наблюдал, как постепенно из глаз девушки ушел мягкий туман задумчивости и она наконец вернулась в окружавший ее мир. И только тогда она заметила Рансома. Она улыбнулась, и вдруг Рансому три недели, которые прошли с их последнего поцелуя, показались тремя жизнями. Он протянул руку и очень мягко заговорил с ней: бледная, усталая и исхудавшая, она казалась очень хрупкой.

– Мерлин, – сказал он, – иди сюда. Мы будем пить чай и что-нибудь перекусим. Я хочу познакомить тебя с одним хорошим другом.

– Прости, – ответила она. – Мне нужно работать.

– Ты могла бы отдохнуть хотя бы пару минут? Нам будет приятно твое общество. Заместитель министра хотел бы кое-что узнать о летательной машине.

– Да, – она отложила перо. – Хорошо, конечно.

Она вышла из-за письменного столика, волоча за собой моток проволоки, прицепившийся к юбке. По пути она пересекала тени от натянутых веревок, и в ее каштановых волосах играли солнечные блики. Блайз подскочила и официально представила Мерлин, в то время как Рансом печально смотрел на нее. Его беспокоила вновь приобретенная худоба и хрупкость девушки – казалось, будто она может разбиться от любого неосторожного прикосновения.

Принесли чай, и Блайз разливала его так буднично, как это делает хорошо обученная горничная в обычной домашней обстановке. Рансом положил к себе в тарелку на три пшеничные лепешки больше, чем обычно. Блайз удивленно приподняла бровь, но Рансом ответил ей ничего не выражающей улыбкой. Он подвинулся к Мерлин, которая давала чиновнику какие-то объяснения по авиации, и предложил ей чаю.

Она взглянула на него, покачала головой и продолжила разговор. Рансом не опускал тарелку, и высокий гость взял одну лепешку, откусывая от нее в промежутках между вопросами.