Общее обсуждение и заключение
Первые три из четырех исследований, представленных в данной главе, посвящены разработке одной и той же проблемы – проблемы вариативности индивидуальных путей развития в переходном периоде от детства к взрослости. Источник этой вариативности мы усматриваем в различии траектории развития базовых механизмов самодетерминации – свободы и ответственности – которые определяют складывающийся в подростковом возрасте индивидуальный паттерн, определяющий дальнейшие пути личностного развития. Личностный потенциал и психологическое благополучие подростков оказываются существенно зависящими от этих базовых паттернов.
Задачи первых трех исследований были схожи, и выборки можно считать не различающимися (московские старшеклассники). Различия между ними в основном связаны с различиями методической базы исследования и времени его проведения. Если первое вряд ли существенно сказалось на результатах, то второе сыграло очень существенную роль. В частности, первые два исследования, разделенные сравнительно небольшим временным промежутком, дали очень схожую картину, которая хорошо соответствовала теоретической концепции самодетерминации, послужившей основой исследования. Напротив, в третьем исследовании, отделенном от первых двух примерно пятнадцатилетним интервалом, обнаружилась иная картина, далекая от наших ожиданий: если в первых исследованиях именно развитие свободы и ответственности (активности и саморегуляции) послужило системообразующим фактором дифференциации выборок на типы, различающиеся своими траекториями личностного развития, то в более позднем исследовании картина заметно упростилась: на первый план выдвинулись характеристики общего благополучия/неблагополучия, адаптации/дезадаптации, которые оказались системообразующими и смазали остальные типологические различия, обусловленные, в частности, механизмами самодетерминации. Похожая картина выявилось и в исследовании 4, хотя в нем ставились иные задачи, и выборка респондентов, а также методический инструментарий заметно отличались от первых трех исследований.
Причины этих отличий мы усматриваем прежде всего в глобальном психологическом неблагополучии подростков, ставшем за эти годы массовым явлением: даже в сравнительно благополучной Москве, по данным третьего исследования, доля подростков с низкой удовлетворенностью жизнью, осмысленностью, свободой и ответственностью (кластеры 2 и 4) превышает 50 %. Проблемы выживания, физического и психологического самосохранения, совладания с неблагоприятными обстоятельствами и часто недружелюбной средой, нахождение своего места в жизни стоят сейчас перед подростками не в пример острее, чем 15–20 лет назад, и оказывают деформирующее влияние на структуру механизмов самодетерминации личности. Характерно, однако, что тип, описанный нами как автономный, саморегуляция, адаптация и психологическое благополучие которого в минимальной степени зависят от внешних условий, – единственный тип, устойчиво воспроизводящийся и сегодня, обнаруживающийся без больших изменений и в третьем, и в четвертом исследовании. Это подростки с большим личностным потенциалом, скорее приспосабливающие окружающие условия к себе, чем себя к ним, уверенные в себе, извлекающие уроки из неудач, психологическое благополучие которых зависит больше от них самих, чем от внешних обстоятельств. Подростки, относящиеся к остальным трем типам, не смогли сохранить структуру саморегуляции в условиях выросшего внешнего давления, в результате чего их сменили другие паттерны, вызывающие гораздо большее беспокойство с точки зрения психологического здоровья и личностного развития. Эти результаты, конечно, нельзя рассматривать как определенные и окончательные, однако они открывают многообещающие перспективы изучения путей развития личности в период перехода от детства к взрослости.
Литература