Лила

– Разве могу я что-либо добавить к той мудрости, которая открылась вам после многолетних поисков истины? Я лишь идущий на путь к знаниям, вся мудрость, которая сегодня пролилась из ваших уст, была впитана мной с согласием и благодарностью. Придет время, когда собранные по крупицам знания станут светом освещающим путь к Богу. Но сегодня у этого костра, мне бы хотелось молчать и внимать вашим словам.

Старшего из сирийцев слова Франческо очаровали. Улыбнувшись, он процитировал древнее изречение:

– Не старайся занять место получше, если оно по праву принадлежит тебе, ты непременно будешь на нем восседать.

Франческо учтиво поклонился старцу.

За разговорами о Вечном время пролетело незаметно. Начало светать, и у костра остались только молодой Латерано и суфий-богослов.

– Кто твои родители? – спросил Умар у Франческо.

Исполненное благородством сердце не позволило солгать, да и скрывать ему было нечего. Умар не представлял для него опасности. Добрый нрав богослова покорил Франческо, и тот рассказал, зачем прибыл в эти благословенные земли. Внимательно слушая его рассказ Умар , поглаживал свою посеребренную временем бороду , легко кивая, он выражал понимание. Когда Франческо закончил говорить , Умар сказал ему:

– Меня восхищает твое бесстрашие. Ты идешь по великому пути. А это значит, что ты из числа ищущих. Всякий ищущий – мой брат. Я отвезу тебя к могиле твоего благородного предка, а затем ты погостишь у меня. Я позволю тебе воспользоваться своей библиотекой, после чего благословенно провожу тебя с останками твоего благородного прадеда на родину.

Франческо был тронут предложением Умара и без лишних раздумий согласился отправиться в путь с новым другом. Утром следующего дня, попрощавшись с пилигримами, он отправился к месту, указанному на карте, которая передавалась в его семье из поколения в поколение. Спустя два дня пути, они были в нескольких верстах от Иерусалима. Чтобы не привлекать к себе внимания случайных попутчиков, было принято решение дождаться темноты. Не теряя времени, путники раскинули шатры. Умар достал сухие лепешки и овечий сыр.

– Знал бы ты, какой сыр и вино готовят у меня на родине! – похвастался Франческо.

– Я не пью вино. Наша религия запрещает человеку одурманивать себя, – ответил Умар.

– А разве философия суфиев, выходящая за рамки догм, не одурманивает? – спросил с улыбкой Франческо.

– Это не одурманивание, – с гордостью заявил Умар и продолжил, – пророк сказал, что неравны знающий и незнающий, а в священном Коране говорится: «Воистину это писание для обладающих разумом». Еще есть упоминание о том, что Всевышний всегда доволен своими рабами, рассуждающими о Нем. Господь, Сущий. Он Сущность, и личностный его аспект невозможно осознать не предаваясь рассуждениям.

– У Сущности нет личности, – возразил Франческо. – Ее природу невозможно постигнуть.

– Если тебе удобно рассматривать действительность с этого положения, пусть будет по-твоему. Природа Сущности проявляется в Личности.

– С этой точки зрения у Сущности есть Личность, как и у Личности есть Сущность, – согласился Франческо.

– Когда мы, суфии, говорим о создании, то подразумеваем совокупность всех элементов природы, как скрытых, так и проявленных. Создание подразумевает наличие Создателя. Процесс творения возможно осуществить, только обладая чувством, волей, мышлением, знанием. Четыре этих качества, определяющие личность, проявлены природой. Говоря о природе, я подразумеваю гармонично сосуществующие элементы, составляющие ее, что указывает на наличие разума, за пределами которого находится не проявленное состояние.

– По-твоему выходит, что Личность – это проявленное состояние Сущности? – спросил у Умара Франческо. Тот, ненадолго задумавшись, ответил:

– Сущность словно в зеркальном отражении проявилась в личности, для того чтобы взглянуть на себя ее глазами. Если ты будешь пребывать в раздумьях, то непременно придешь к заключению, из которого будет следовать, что именно Личность проявила Сущность, с целью отразить ее в Своей природе.

Умар поднял указательный палец к небу и добавил, поднимаясь на ноги:

– Пора. Начинает темнеть.

Войдя в шатер, он совершил вечернюю молитву, а затем вынес два мешка и положил их перед Франческо со словами:

– Сложишь в них останки своего благородного предка.

По дороге к отмеченному на карте месту они продолжили рассуждать. Тамплиер обратился к суфию:

– Не кажется ли тебе, что отношение к Творцу как к Личности ограничивает Его непостижимую природу?

– Считая, что Он не проявлен в личностном аспекте, ты как личность признаешь Его неполноценно проявленным, – не задумываясь произнес Умар, а затем остановился и указал на скалу, выделявшуюся темным пятном на фоне освященного луной неба. – Вон, то место. Дальше я не пойду. У нас не принято беспокоить мертвых, даже с такими благородными целями.

Умар передал факел, и дальше Франческо отправился один.