Лишь любовь разобьет тебе сердце

МНЕ НЕОБХОДИМО ИЗМЕНИТЬ расписание. Я уже знаю, как отреагирует Дре: скажет, что это нездоро́во. Что чем больше я его вижу, тем больше буду расстраиваться. Она не знает, что чем чаще он меня видит, тем лучше. Так у меня будет больше возможностей доказать, что он сделал ошибку. Я на самом деле та самая Рейко, которой он меня представлял. Даже упав с первого пьедестала, я выжила и теперь забираюсь на следующий, еще выше. Если раньше ему казалось, что я сверкаю, это только потому, что он не видел, как я могу сиять.

– Здравствуйте, миссис Питерсон, – говорю я, улыбаясь женщине в деканате. – Думаю, мне нужно немного продвинуть свои занятия.

– Конечно, моя дорогая, – говорит она и тоже одаривает меня улыбкой. – Что именно ты хочешь сделать?

– В следующем семестре я хотела бы взять занятие по дебатам и передвинуть английский и естественные науки. С учителями я уже поговорила. Они не против, места в классах есть. Надеюсь, у вас тоже проблем не возникнет?

– Дай-ка я посмотрю, – говорит женщина, надевая очки, и внимательно смотрит на экран компьютера. – Ну что ж, да, в этом есть смысл. Сделаю без проблем. Говоришь, ты уже обсудила вопрос с учителями?

– Они только за, – отвечаю я с непробиваемым лицом.

Затем миссис Питерсон начинает хмуриться:

– Рейко, надеюсь, это не из-за того, что у тебя поплыли оценки, да? Я знаю, все утверждают, будто оценки в выпускном классе не так много значат, но это не так, моя дорогая. В колледже на них очень смотрят.

Я не осознавала, что миссис Питерсон сможет увидеть мои оценки.

– Ой, у меня просто было очень много дел в последнее время, – говорю я. – Не беспокойтесь, я все исправлю.

– В этом я не сомневаюсь. Мы хотим, чтобы ты старалась на полную катушку!

Во время перемены я заглядываю в кабинет миссис Талли.

– Рейко! Чем я могу тебе помочь?

– Я хотела бы в следующем семестре попасть в вашу группу по английскому языку. С миссис Питерсон я поговорила – она не против. Понимаете, там у меня все довольно запутанно. Я меняю курс по выбору.

– Конечно, я буду рада, если ты снова будешь заниматься с нами, Рейко, но… Это немного необычно – вот так меняться учебными группами. Но раз миссис Питерсон уже все одобрила…

– Вот мое измененное расписание, – говорю я и предъявляю ей зеленую форму.

* * *

– На следующей неделе я перехожу в другую группу по английскому, – небрежно бросаю я Дре после школы.

Она хмуро смотрит на меня:

– Почему?

– Это все потому, что я бросаю занятия фотографией и перехожу на «полемику». Папа может легко научить меня всему, что я захочу узнать о фотографии.

Я не поднимаю на Дре глаз.

– «Полемика»! С каких это пор ты интересуешься этим предметом?

Я пожимаю плечами:

– Просто подумала, что это будет интересно.

– Интересно, да? А знаешь, что тут, на мой взгляд, интересно? То, что «полемика» – это курс Сета по выбору.

– Правда?

Дре закатывает глаза:

– Да ладно, Рейко, мы обе знаем, что это так.

У меня в руке по-прежнему зеленый листок с новым расписанием. Дре протягивает руку и хватает его.

– У тебя теперь все уроки с ним общие!

– Нет, не все, – и я выхватываю зеленую распечатку обратно.

– Практически все! Рейко, это… Это перебор. Даже для тебя.

– Что это могло бы значить?

– Только то, что ты и так любишь перегибать палку. Не спорь. Но это… Это…

– Что «это»?

В ожидании ее ответа я вся сжимаюсь.

– Это все просто очень странно, – отвечает она. – И немного меня… беспокоит.

Дре и правда выглядит искренне обеспокоенной.

– Я в полном порядке, – говорю я и поправляю волосы на плече. – Все хорошо.

Даже более чем. Все хорошо, и нет ничего неправильного.

– Выглядит это все совсем не хорошо, – мрачно бормочет Дре.

– Дре! – говорю я резким голосом. – Я в порядке. Ничего серьезного не произошло.

Она смотрит на меня, прищурившись:

– Он этого не стоит.

– Не стоит чего?

– Этого! – Дре вскидывает вверх руки. – Этого всего! Тебя!

– Ты говоришь такие гадости, потому что он Сет Роджерс, – отвечаю я. – Если бы ты знала его так же близко, как я…

Дре начинает так быстро мотать головой, что за разлохмаченными волосами в какой-то момент не видно лица.

– Нет. Дело не в том, насколько хорошо я его знаю. Это все не важно. Этого не стоит ни один парень. Если ты продолжишь так себя вести: нелепо одеваться, менять расписание, ходить за ним тенью – я… Я вынуждена буду рассказать Сьюзи.

Она скрещивает руки на груди и надувает губы в ожидании контраргументов.

– Какой Сьюзи?

– Сьюзи – твоей маме!

Я пожимаю плечами, хотя сердце мое скачет галопом.

– Ты же знаешь, родители не мешают мне жить своей жизнью.

– Но вмешаются, если я скажу им, что, по-моему, ты теряешь связь с действительностью.

Выражение лица Дре соответствует ее мрачному тону. Я знаю, что она имеет в виду. Почти то же самое она сказала, когда решила, что я теряю рассудок, раз, по моим словам, все еще вижу Мику. У меня начинают потеть ладошки.

– Дре, я же сказала, что все хорошо.

– Ты так всегда говоришь, даже когда это явно не так. Рей, пойми, я всегда буду на твоей стороне. Всегда. Но…

– Но что?