Литературная Газета 6518 ( № 30 2015)

Охрану объектов осуществлял 7-й полк НКВД и 1500 оперативных сотрудников. Ответственным за безопасность был генерал-лейтенант Николай Власик.

Резиденция Сталина и «малый Белый дом» Трумэна (вилла примерно такой же площади, с мансардой и террасой на озеро Грибниц) располагались на одной улице, которая с 1938 года называлась Улицей штурмовиков (Stra[?]e der SA) и которой к конференции едва успели вернуть прежнее название – Улица кайзера (сейчас она носит имя Карла Маркса).

Бывшего владельца виллы издателя Х-Д Мюллер-Гроте выставили на улицу, дав час на сборы (впрочем, ему повезло: могли бы и шлёпнуть, он был эсэсовцем).

В непосредственном окружении президента было 53 человека. Причём офицер связи и камердинер жили вместе с ним на вилле.

Черчилль занимал не менее роскошный дом. Он был построен одним из основателей школы «Баухаус» Людвигом Мис ван дер Роэ для совладельца Дойчебанка Франца Урбига. Вилла располагалась между особняками Трумэна и Сталина. Привести её в окончательный порядок помогли, кстати, советские офицеры, предоставившие необходимые материалы с киностудии UFA.

Для членов британской делегации и обслуживающего персонала было выделено около 60 вилл и других строений. Предусмотрены были парикмахерская, танцевальный зал, бар, небольшой бассейн, даже зал приёмов, где высокопоставленные британцы могли принимать гостей. Выпивка была дешёвой.

Не обошлось без курьёзов. В одну из первых ночей под Черчиллем развалилась кровать, которую, правда, немедленно починили.

Представьте себе, если бы такое произошло со Сталиным…

Вместе с Черчиллем на вилле жили его дочь Мэри и телохранитель – детектив-инспектор Томми Томпсон.

Что они ели

Еда была важной составляющей конференции. Берия сообщал, что для снабжения товарища Сталина и высоких членов делегации в семи километрах от Потсдама заложены специальные скотоводческая и птицефермы, а также овощное хозяйство. Открыты спецпекарни. Весь персонал – из Москвы.

На вилле вождя – трёхдневный запас продовольствия, деликатесов, напитков.

Для Трумэна и Черчилля минеральная вода, свежие продукты, деликатесы, вина, шампанское, алкоголь всех сортов, даже пиво доставлялись каждый день самолётами из Парижа и Лондона по составленному лейб-поварами списку. Список Черчилля был, правда, поскромнее, чем у коллеги.

Не только за столом заседаний, но и за обеденным столом внутри «большой тройки» шло соревнование. Кулинарное. Тон задал Трумэн уже 19 июля. Рейнское 1937 года, элитное «бордо», шампанское Pommery 1934 года, водка, портвейн, особо старый коньяк. Всё это к фуа-гра, икорке, филе-миньон.

Сталин ответил 21 июля. Вот как записал Трумэн: «Поначалу икра, водка, коньяк. В конце дыня с шампанским. В промежутке рыба копчёная, рыба свежая, дичь, курица, утка, все виды фруктов. Каждые пять минут – тост. Я насчитал не менее 25».

Из СССР были приглашены два пианиста и две скрипачки. Дамы Трумэну не понравились: толстоваты.

Будучи, видно, в раздражении, Черчилль решил в этот вечер выписать на свой приём 23 июля капеллу Королевских ВВС.

И выписал. Премьер потчевал гостей черепаховым супом, жареным морским языком и своим любимым блюдом – английской ветчиной. Любитель униформы, он по возможности вычёркивал из списка приглашённых штатских…

После полуночи разомлевший от оркестра и коньяка Черчилль назвал Сталина великим. Оркестр грянул три гимна.

Британский лидер уже знал, что проигрывает парламентские выборы.

Через день он уехал подавать прошение об отставке.

Симпатии и антипатии

В принципе Сталину удалось навязать партнёрам не только выгодные ему политические решения, но даже привычный ему ритм жизни – ночной. Так, он однажды начал ужин с Черчиллем в 20.30, а закончил в 1.30. Вообще редко какая встреча заканчивалась до часу ночи. А потому в Цецилиенхофе поздним утром совещались министры иностранных дел и эксперты, и только после обеда к ним присоединялись главы делегаций. И то не всегда. Главное рабочее время – вечер, поздний вечер. Например, 28 июля пленарное заседание, в котором участвовал новый премьер-министр Великобритании Клемент Эттли, началось в 22.30.

После отъезда Черчилля «большая тройка» превратилась в «большую двойку». Трумэн встретился с Эттли в своей резиденции и больше ни разу не проводил с ним совместных совещаний, не просил ни его совета, ни его согласия ни по одному вопросу. Не говоря уже о Сталине. Им было скучно с этой серой личностью. Черчилль впоследствии писал, что Сталину нравились их словесные перепалки. Трумэн же был холоднее и держал дистанцию по отношению к советскому вождю.

Последнюю точку при обсуждении самого болезненного вопроса о репарациях поставили без участия главы британского МИДа Эрнеста Бевина.

В ночь на 2 августа председатель конференции Гарри Трумэн (предложенный, кстати, на эту роль Сталиным на первом же заседании) объявил, что «Берлинская конференция закрыта» и пожелал всем: «…до новой встречи, надеюсь, в Вашингтоне». «Если даст Бог», – усмехнулся атеист Сталин.

Вместо комментария