Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

В Дижон Фаварже въехал через одни из четырех великолепных ворот в массивной, овальной по контуру городской стене. Широкие улицы, обсаженные липами и вязами, вели к центру, где были расположены книжные магазины. Самые великолепные здания, крытые полихромной черепицей, остались в наследство от тех прекрасных времен, когда – в XV веке – Бургундский двор переживал свой расцвет; но было еще и множество особняков в более позднем, неоклассическом стиле. С точки зрения профессионального издателя Дижон казался местом с идеально сбалансированным торговым сальдо: бочки с вином на вывоз, тюки с книгами на ввоз. Подобный взгляд, конечно, не отвечал реальной, куда более сложной структуре местной экономики, где важную роль занимали пшеница, текстиль, железо и зеркала. Роль Дижона как провинциальной столицы автоматически превращала его в центр книжной торговли, поскольку здесь функционировал целый ряд институций, способных обеспечивать покупателями книжные магазины: парламент, налоговый суд (Cour des aides), счетная палата (Chambre des comptes), интендантство, университет с большим факультетом права и академия. Количество книжных магазинов постепенно росло: с семи в 1764 году до десяти в 1777‐м и до двенадцати в 1781‐м. Они продали необычайно большое количество подписок на «Энциклопедию» (152, почти вдвое больше, чем было продано в Гренобле, численность населения в котором была примерно такой же, порядка 20 000 человек). Провинция в целом могла похвастаться достаточно высоким уровнем грамотности – 54 процента взрослого мужского населения. Читатели подписывались на местные affiches (листки с объявлениями) и становились членами коммерческой библиотеки. Все внешние признаки указывали на то, что Дижон обладает большим рыночным потенциалом для STN.

Но Фаварже не стал тратить много времени на дижонские книжные магазины. «Общество» приказало избегать любых задержек в пути, поскольку ему следовало добраться до юрских перевалов прежде, чем ляжет снег, который сделает горные дороги труднопроходимыми для лошадей. Из всех городских книготорговцев он в качестве потенциальных клиентов для STN выбрал только двоих: Жана-Батиста Капеля и Луи-Николя Франтена. Он оставил каталог Франтену, но высказал сомнения в том, что из этого выйдет что-нибудь путное, и угадал: писем от Франтена в Нёвшателе так и не дождались. Написали в «Общество» трое других местных книготорговцев, Франсуа Девант, Антуан Бенуа и Жан-Батист Мэйи, но клиентами в конечном счете не сделались и они. Так что Капель, у которого помимо книжного магазина на площади Сен-Жан, то есть в самом центре города, была еще и собственная типография, оставался для STN единственной возможностью получить доступ к местному рынку, который, на первый взгляд, мог поглотить огромное количество книг.

С Капелем Фаварже был уже знаком, поскольку заезжал к нему во время аналогичной деловой поездки два года тому назад. В прошлый раз он отрапортовал начальству, что Капель, несмотря на занимаемый им пост главы местной палаты синдиков – или, скорее, именно в силу своего положения, – выразил готовность покупать запрещенные книги и желание помогать STN распространять их: «Дижон… Месье Капель – из хороших. По крайней мере, ассортимент в магазине дельный. Активно торгует философской литературой… Он инспектор по книжной торговле. Все тюки, которые мы слали через Жунь [городок на дороге, ведущей через Юрские горы], прошли через его руки. Сам он лишен на сей счет каких бы то ни было предрассудков, но предупредил, что нам следует помнить об осторожности, как только его срок в должности инспектора подойдет к концу. Его может сменить кто похуже».

Несмотря на многообещающее начало, за истекшие два года особо тесных коммерческих связей наработать не удалось. У «Общества» по-прежнему были трудности с маршрутами поставок, как на франко-швейцарской границе, так и в самом Дижоне, где им требовался надежный агент для сопровождения грузов. Как уже было сказано во второй главе, Капель отказался выступать в качестве агента, хотя сотрудничать время от времени был вполне готов. Самый значительный в городе агент по доставке, фирма «Вдова Рамо и сын», выказала заинтересованность в том, чтобы сопровождать тюки, пришедшие от STN, – но только до тех пор, пока не узнала, что в этих тюках. Отправленное 18 марта 1777 года возмущенное письмо гласило: «Зачем в таком случае вы присылаете в наше королевство запрещенные здесь книги? …Мы больше не желаем получать ничего подобного; и если кто-нибудь пришлет нам такое, мы первые будем настаивать на конфискации товара… поскольку не желаем, чтобы нас вовлекали в деятельность, направленную против распоряжений государя… Просто удивительно, что вы, нарушая законы нашей страны, пытаетесь вменить нам ответственность за любые связанные с этим неприятности».