Лицо отмщения

– Видите ли, мой лорд, – вновь прячась от неласкового взгляда гневливого властителя, сокрушенно вздохнул королевский секретарь, – когда ваши корабли уже намеревались выйти из гавани, вдруг среди бела дня обрушилась старая башня. Говорят, ее построили еще при Эдуарде Исповеднике, и она была совсем ветхая.

– Дьявольщина! – выругался Боклерк. – И они, конечно же, сочли это дурным предзнаменованием!

– Каменные обломки загородили выход из гавани, – вздохнул Фитц-Алан, – но французы как раз сочли это добрым предзнаменованием.

– Проклятие! – рыкнул король. – Ну ничего! Сейчас я разделаюсь с этим недоноском Стефаном и отучу французов верить в предзнаменования! Отпиши коменданту Лондона: если хоть один француз появится на улицах столицы, я прикажу на каждой из них скормить псам по части его тела.

– Прости меня, Господи! – прошептал Фитц-Алан, обдумывая, как бы ему смягчить формулировку послания. – Ибо велики прегрешения мои.

– Ну что ты там спрятался, как крыса? Иди, подбирай свое добро, – уже чуть спокойнее добавил король.

– Повинуюсь, мой государь! – проговорил Фитц-Алан, появляясь из-за колонны, дабы поднять с пола разбросанные перья и заляпанные чернилами листы пергамента.

– Что там ты еще хотел сказать?

– Во дворе замка ждут две дюжины графов и баронов, кои испрашивают аудиенции у вас, мой государь.

– Чего им надо?

– Я не ведаю о том, – покривил душой королевский секретарь, – могу лишь сказать, что отряды сих господ стоят вкруг замка в ожидании возвращения сюзеренов.

– Вот оно как? – Генрих нахмурился, и в тоне его вновь послышалось плохо скрытое рычание. – Что ж, пусть войдут. А ты вели страже быть наготове и еще распорядись, что, когда эти господа очистят двор, пусть будут немедленно заперты ворота и заняты все посты на стенах.

– У нас мало людей для обороны замка, – чуть слышно, не поднимаясь с колен, вскользь напомнил Фитц-Алан.

– ...И еще меньше ума! У некоторых его вообще не больше, чем в той чернильнице! – Он кивнул на пустую емкость, сиротливо лежащую на каменном полу. – Не забывай, остолоп, что речь идет о моих верных вассалах! Я не думаю с ними воевать! Главное, чтоб они не вздумали отчего-то воевать со мной. Ну что ты ухватился за эти чертовы перья? Крыльев из них ты себе не смастеришь! А потому шевели ногами, не заставляй лордов, а уж тем паче своего короля ждать!

– Спешу, мой государь! – подхватываясь на ноги, воскликнул Фитц-Алан и не медля бросился к выходу.

Едва он скрылся за дверью, король с натугой, точно под одеянием его таились железные вериги, дотащился до грубого табурета у стола и, рухнув на него, в изнеможении опустил голову в ладони.

– Господи, за что ты караешь меня, Отец Небесный? Пронеси мимо эту чашу! На тебя, Боже, уповаю! – Он закрыл глаза, но даже сквозь опущенные веки и сомкнутые пальцы видел жарко полыхающий в камине огонь. Или же то был не камин...

Тихий кашель прервал его уединенные размышления.

Они стояли перед своим королем. Две дюжины первейших графов и баронов. Две дюжины лиц, храбрых и непреклонных. Две дюжины испытанных воинов, составлявшие гордость королевского войска.

– Вы хотели видеть меня? – поднимаясь с места с юношеской легкостью, улыбнулся Генрих.

– Да, государь, – ответил граф Норфолк, должно быть, избранный остальными в качестве переговорщика.

– Что ж, вот и увидели. – Король подошел к грозному воину и обнял его за плечи. – Дружище, я тоже чертовски рад видеть моих старых и верных соратников! Надеюсь, вы пришли сказать, что отставшие хвосты уже наконец подтянулись и мы снова можем выступить в путь.

– Да, мой государь. Отставшие из-за дождей отряды уже в лагере. И мы, пожалуй, могли бы выступать к Уэльсу.

– Могли бы? Норфолк, ты сказал «могли бы»? Я не ослышался? Кто же мешает тебе и всем моим славным баронам повиноваться королевской воле?

– Мой государь, я пришел объявить о том, что срок, в течении которого мы по закону обязаны стоять под твоими знаменами, истек. И я, и мои собратья намерены теперь же отправляться в свои замки, дабы, как и предписывает обычай, верой и правдой служить тебе в наших землях, охраняя мир и покой в королевстве.

Король пронзил боевого товарища долгим тоскливым взглядом, точно чья-то безжалостная рука тащила из его сердца зазубренную, подобно гарпуну, занозу.

– Продолжай, Норфолк. Я слушаю тебя.

– Поход к границам Скоттии не принес ни славы, ни добычи. Мы уже вынуждены сократить выделяемое людям пропитание. И кто знает, не является ли валлийский след очередной уловкой принца Стефана. Мы слышали, войско французов высадилось...

– Не войско, так, шайка сумасшедших и бездельников, возомнивших себя крестоносцами.

– Мы не можем, подобно затравленной лисе, носиться из конца в конец Британии, подвергая разорению не только себя, но и все королевство.

– Что же ты предлагаешь, Норфолк?

– Если французы, – начал граф, – столь немногочисленны, вы без труда разобьете их силами рыцарей короны. Что же касается Уэльса, нам следует ждать, пока там не появится что-либо определенное.