Люби меня, девочка (СИ)

Не договариваю. Толкаю его на лавку, на которую он по инерции усаживается, глядя на меня с удивлением. И усмехаюсь на такую неприкрытую эмоцию.

— Моя очередь, — сообщаю, опускаясь перед ним на колени.

Настала очередь Дамира не дышать. Он будто не верил в то, что видел. В то, что я и правда решилась на подобное. Я и сама не верила. Смотрела на возбужденную, увитую толстыми венами плоть, и размышляла о том, а не поспешила ли я со своей смелостью. Уж слишком огромной она казалась. Как по мне, так чересчур даже. Едва получилось обхватить пальцами полностью. Больше ни о чем подумать не успела. На затылок легла мужская ладонь, собирая волосы и слегка надавила, напоминая, что кое-кто не терпит задержки.

— Давай же, девочка, возьми его в свой ротик.

Что ж, раз он так сильно хочет…

Нет, не так, как сказано, делаю. Сперва языком прохожусь по всей длине, втягиваю в себя головку и слизываю выступившую каплю семени. Шумный продолжительный вдох и ругательство сквозь зубы становятся мне наградой. Как и до боли сжимающие мои волосы пальцы. Дамир явно едва сдерживается, а я специально не спешу.

— Дьяволица, — почти рычит, когда я вновь всего лишь облизываю его всего и только.

Он снова давит.

А я улыбаюсь.

И не думаю. Ни о чем. Просто наслаждаюсь моментом.

Сердце в груди грохочет, как сумасшедшее. Глушит. Не только слух. Но и все доводы рассудка.

— Не нравится? — интересуюсь, поднимая на него свой взгляд, ведя языком вверх по члену.

— Нравится, — выдавливает через силу мужчина.

А в глазах настоящая метель. Царапает и обжигает своим лютым холодом, который на деле опаляет так, что и без того не до конца утихшее возбуждение накатывает на меня с новой силой. Это и последующие слова, сказанные хриплым голосом до мурашек по всему телу:

— Но внутри твоего ротика мне точно понравится куда больше.

И опять тянет за волосы, вынуждая запрокинуть голову, ни шанса больше не оставляя на простор действий. Свободной рукой скользит по моим губам, давит на подбородок, заставляя разомкнуть их пошире и обхватить большой палец.

— Оближи.

И есть в этом что-то гипнотическое. Когда не я, а он руководит моими действиями. Подчиняет. Властно. Умело. Как нужно ему. Пока я втягиваю в себя его палец, а рукой ласкаю член.

— Другую руку на клитор, — велит, и я вновь безропотно подчиняюсь. — Давай, ванильная, покажи мне, как сильно ты хочешь мой член в себе.

Очень хочу.

Почти невыносимо.

До боли.

И не собственные ласки тому виной — его слова. Моя ощутимая уязвимость. То, как он смотрит на меня. Со знакомым неприкрытым восхищением пополам с дикой жаждой обладания. Настолько сильной, что я не выдерживаю и прикрываю глаза.

— Не смей, — тут же реагирует Дамир. — Смотри на меня, Ириша. Прямо в глаза. Не смей закрываться от меня. Никак. Не теперь. Ты моя. Поняла, да? — убирает палец из моего рта и принимается ласкать грудь.

Кружит вокруг соска, слегка пощипывает, оттягивает. И так раз за разом. Сводя с ума все больше и сильнее. А когда на пике своего очередного безумия с моих губ срывается стон блаженства, тут же гасит его толчком члена в мой ротик. Максимально глубоко, насколько у меня получается его принять, и замирает на мгновение.

— Расслабься. Впусти меня глубже.

Вдох-выдох, и я действительно расслабляюсь, отдавая управление процессом полностью ему. Дамир не спешит, но и не медлит. Снова и снова толкается, удерживая мой взгляд своим.

— Да. Вот так, моя хорошая. Умница. Еще немного. Давай, ванильная, помоги себе тоже еще разочек.

При этом продолжает поочередно ласкать мои соски, пока я также продолжаю доводить себя до третьего оргазма. Окружающее смазывается в нечто бесцветное с темной бездной в самом эпицентре, куда меня манит мужской взор. И в какой-то момент я падаю в нее, более не в силах себя контролировать. На задворках сознания слышу мужские хриплые стоны, а на языке ощущаю привкус чужой страсти. Но все это меркнет по сравнению с тем, что ощущаю я сама.

Так хорошо…

Никогда еще не было.

Глава 28

Я все еще на полу. Никак не приду в себя. Рядом сидит Дамир и, прикрыв глаза, тоже тяжело дышит. Я смотрю на него и все раздумываю над тем, как у него так получилось заставить меня забыть о принципах. Я такого поведения даже с Костей себе не позволяла. А тут… И самое удивительное, я нисколько не сожалела о произошедшем. Наоборот, внутри поселилось стойкое ощущение правильности, а вместе с ним и легкости.

— Ты нереально хороша, ванильная. Знал бы, давно перестал строить из себя благородного.

С моих губ сорвался невольный смешок.

— Кто благородный? Ты? Не смеши меня. Ты, кто угодно, но только не такой, — покачала головой в несогласии.

— А какой я, по-твоему? — одарил он меня заинтересованным взглядом.

— Ну, точно не благородный, — фыркнула весело. — Иначе бы меня не было здесь. И мы вообще с тобой не были бы знакомы.

Попыталась подняться, но ноги до сих пор плохо слушались, поэтому получилось лишь привстать на коленях.